– Да, – смотрит она на бутылку красного вина в его руке.

– Отлично, – наполняет отец три бокала, – сок нальешь себе сам.

– Конечно.

– И где ты работаешь? – спрашивает Тоню мама.

– В полиции.

– Как интересно, – замечаю прикованный взгляд родителей, – наверное, это очень опасно?

– Ну, не без этого.

– Представляю, как твои родители переживают? – замечает отец.

– Мама уже смирилась, – поясняет Тоня, делая глоток, – а папа давно умер.

– Мне очень жаль, – произносит мама.

– Ничего страшного, вы же не знали.

– Как вам вино? – интересуется отец, пытаясь перевести тему.

– Очень вкусное.

– Мой отец коллекционирует вина, – поясняю я.

– Правда?

– Да, – начинает гордиться отец, – если вы слышали о винных аукционах. Так вот, я частенько их посещаю.

– Он даже уговаривал меня купить маленькое шато, – сознается мама, – но я не согласилась.

– Почему? – спрашивает Тоня.

– Не захотела переезжать, – поясняет мама.

– Слишком привязана ко мне, – быстро объясняю ей.

– Да, – защищается мама, – это ни для кого не секрет. Мы редко тебя видим, живя в одном городе. А если переедим, ты будешь приезжать несколько раз в год на праздники?

– Мама, мы это уже обсуждали, – спокойно смотрю на нее.

– Знаю, – понимая, тут же соглашается она, – давайте ешьте. Схожу, проверю яблочный пирог, – найдя повод уйти, встает и удаляется на кухню.

Я быстро встаю и шагаю за ней. Когда захожу на кухню, мама тут же отворачивается и понимаю, что она плачет. Все как всегда. Каждый обед заканчивается одинаково.

– Мама, за столько лет пора уже смириться.

– Прости, – произносит она, – но как мать мне хочется нормальной жизни для тебя. Думаешь, если ты не заезжаешь, я волнуюсь за тебя меньше?

– В тот день, когда Фридрих появился на нашем пороге, мы все это приняли.

– Я не жалею, что выбор упал на тебя, – поясняет мама и подходит ближе, – мне просто хочется чтобы ты был счастлив. Чтобы когда ты пришел в гости с девушкой, она не была той которую просто нужно спасти.

– Она и не она.

– Правда? – некая радость зарождается в родных глазах, и она начинает их быстро вытирать.

– Только это наш маленький секрет, – шепчу я.

– Она знает?

– Нет.

– Значит опять на время? – тут же искра в ее глазах затухает.

– Кто знает, – сознаюсь ей, – возможно, именно ей я однажды откроюсь.

– Она тебе нравится?

– Да, – легко сознаюсь я.

Вечером такси возвращает нас к ее дому. Мы сидим рядом на заднем сидении. Держа в руке судок с пирогом, Тоня смотрит на меня.

– Останешься? – спрашивает она.

– Не стоит. Думаю, ты не хочешь, чтобы мы завтра вместе пришли на работу?

– Ты прав, – ощущаю ее благодарность, – пусть все остается вне.

– Согласен, – тихо адресую ей, – учитывая то, что еще совсем недавно, ты не хотела никакого продолжения.

– Это, правда, – кладет свою голову мне на плечо, – но я не думала, что кое-кто окажется настолько настойчивым.

– Тебе не надоело меня недооценивать?

– Егор, – ее пальцы изучают мой подбородок, – откуда ты свалился на мою голову?

– Знаешь, – глажу темные волосы и целую макушку, – могу спросить об этом тебя тоже.

– Иногда я даже благодарна Жирову?

– Кому? – не понимаю я.

– Он разозлил меня тогда в театре.

– Ах, ему.

– Да. Если бы не он, не знаю, познакомились бы мы?

Вспоминаю, как в тот вечер мы оба прятались от кого-то возле бара. И вдруг понимаю, что она права. Рассматривая, всех в бинокль я не заметил ее. Но вот она заметила.

– Вообще-то инициатором была ты, – напоминаю ей.

– Ладно, поймал, – слегка бьет меня кулачком в грудь, – я и правда заметила тебя еще в ложе. Весь первый акт я наблюдала за тобой из соседней ложи. Меня съедало любопытство, за кем ты наблюдаешь. Бинокль ни разу не был направлен на сцену.

– Я рад.

– Чему?

– Что ты такая любопытна, – вспоминаю слова ее отца.

Такси останавливается возле ее дома. А значит пришло время расставаться. Я не уверен, что первая ночь для моего хранителя повторится. Поэтому не очень хочется ее напугать. Именно напугать. Подав руку, помогаю ей выйти.

– До завтра, – произносит она.

– Приятных снов, – наклонившись, оставляю на ее губах нежный поцелуй.

– О! – наслаждается она, – Как же сложно теперь будет работать.

– Мы справимся, – подбадриваю я.

Поздно вечером Ворон поднимается по белой мраморной лестнице в старинном особняке во французском стиле. Шагая по персидскому ковру, заходит в кабинет. Вся мебель из натурального красного дерева. За массивным столом восемнадцатого века сидит его старший партнер «МагнатПолис» Родион Сергеевич в расшитом золотыми нитями бордовом халате. Он расслабленно встречает гостя, попивая виски сорокалетней выдержки.

– Так понимаю, – спокойно интересуется хозяин особняка, – ты что-то нашел?

– Да.

Ворон подходит к бару и наливает себе виски. Делая глоток, садится напротив ожидающего Родиона Сергеевича. Он всячески взвешивает возможные реакции последующие после произнесенных вскоре слов.

– Она дочь Риза.

– Серьезно? – на лице Оводова образуются складки подозрения, – Я сразу понял, что с ней что-то ни то. Святой слишком старался изобразить случайность.

– Вроде как он помогает полиции. Кстати наша девочка офицер полиции.

– Твои предположения?

– Они просто вместе работают, – безразлично пожимает плечами Ворон, – возможно у них роман.

В этот момент Вадим Эдуардович разыгрывает собственную партию. Случайная и совсем не выгодная для него встреча в театре, по его мнению, не должна нарушить всю хронологию намеченного им плана. И совсем не вовремя вступивший в игру Родион Сергеевич определенно послужит лишь помехой. Он отчетливо это осознавал, и оставалось всячески его отвадить. Как-никак неожиданно вошедшая в его игру дочь Риза, теперь должна сыграть очень важную роль.

– Святой сейчас профайлер в ее управлении. Не думаю, что они опасны.

– А я вот так не считаю! – озвучивает собственные доводы Оводов, – Мы оба знаем, что найти убийцу ее отца ему под силу. Выходит он может ей в этом помочь!