И приходится маме каждый день манную кашу готовить, а она этого терпеть не может.

У меня с зубами проблем нет. Я как только чувствую, что зуб качается, начинаю его все время языком туда-сюда двигать, и зуб постепенно раскачивается. Наконец, когда он, словно на ниточке, висит, бегу к маме и открываю рот. Мама большим пальцем раз! И готово. И ни капельки не больно. Как Лешка таких простых вещей понять не может?! Страдает, плачет по ночам, вздрагивает во сне и всех доводит почти до сумасшествия. Мы с мамой тоже становимся хмурыми и несчастными. Когда в семье кому-то плохо, остальным не все равно. Мы с мамой очень переживаем за Лешку.

Но рано или поздно наступает день, когда брат утром просыпается с улыбкой до ушей. Я сразу понимаю, в чем тут дело.

– Что, выпал? – с надеждой спрашиваю я.

– Выпал! – радостно сообщает Лешка и показывает новую дырку во рту.

Счастье и хорошее настроение снова возвращаются в наш дом. Жаль только, что у Лешки молочных зубов еще так много осталось. Вот бы они все разом выпали.

Однажды Лешка поразил нас с мамой своей изобретательностью. Как-то вечером стали мы готовиться ко сну, а он вдруг говорит:

– Ой, что-то я пить захотел!

И побежал в кухню. Начал там графином и стаканом звенеть. Я это услышал и тоже побежал в кухню.

– Чего тебе надо? – увидев меня, недовольно спросил Лешка.

– Я тоже пить хочу! – ответил я. – Не ты один от жажды страдаешь.

– На пей! – сказал Лешка и протянул мне стакан с водой.

Я даже удивился. Чего это он такой добренький? Воды себе налил, а первым пить отказался. Но я ничего не сказал, взял стакан и стал пить.

– Много на ночь не пейте! – крикнула нам мама из комнаты. – Плохо спать будете.

– Пей быстрее! – зашипел на меня Лешка. – Мне тоже хочется.

– Что я тебе верблюд, что ли? – возразил я. – Вода холодная. Я быстро не могу. У меня зубы ломить начинает. Возьми себе другой стакан.

– Я из этого хочу.

Я удивился, с чего это вдруг мой братец такой избирательный, но выпил все до единой капли и стакан ему отдал.

– Чего ты стоишь? – нетерпеливо спросил он.

– Тебя жду, – ответил я. – Чего ты воду не наливаешь? Ты же пить хотел.

– Пол холодный, а ты босиком, – вместо ответа сказал Лешка. – Простудишься. А ну быстро беги в постель. А я и без тебя прекрасно напьюсь. Мне помощь не нужна. Иди, давай, не стой!

«Надо же какой заботливый», – удивился я и, не долго думая, побежал в кровать, потому что действительно хотел спать. А Лешка остался в кухне и был там довольно долго. Чем-то там звенел, стучал и сопел. Что-то даже уронил и тихо чертыхнулся. Наконец он пришел в комнату, нырнул под одеяло и стал с боку на бок ворочаться.

– Чего ты вертишься? – недовольно проворчал я. – Спать мешаешь.

– Чего-то мне не спится. Зря я, наверно, воду пил. Надо было теплое молоко. Оно, говорят, при бессоннице помогает.

– У тебя в твоем возрасте не может быть бессонницы, – уже сквозь сон пробормотал я.

– Еще как может. Ведь я же не сплю. Значит, вот она бессонница и есть. Не могу спать и все тут.

– Ну так не мешай спать другим. Иди книжку почитай какую-нибудь скучную. Она тебя живо усыпит. Возьми, например, учебник «Окружающий мир», – посоветовал я брату.

Лешка терпеть не может этот предмет.

– Верно, я так и сделаю, – живо согласился он.

Лешка побежал к столу, включил лампу и зашуршал страницами. Долго он читал или нет, я не знаю, потому что уснул и спал очень крепко.

А проснулся я от Лешкиного крика:

– Мама, Дима! Вставайте, кажется, мы в школу опаздываем!

– Что такое? – спросонья я даже подпрыгнул и чуть с кровати не упал.

– Время уже восемь! Посмотри на часы! – Лешка сунул мне под нос будильник.

– Восемь часов! – ахнул я. – До первого урока осталось всего тридцать минут.

Мама тоже вскочила с дивана и забегала по комнате.

– Странно, – бормотала она, – очень странно, как это я проспала?

Обычно мама встает в семь и будит нас с братом.

Я тоже стал бегать по квартире, быстро одеваясь. Времени оставалось катастрофически мало, но если постараться, то можно было успеть ко второму звонку.

Когда опаздываешь, все становится против тебя. Это я давно заметил. Неизвестно куда пропадают нужные вещи, из рук все валится, даже пуговицы на рубашке вдруг начинают вести себя самым подлым образом. Надевая штаны, я два раза упал, а перед этим долго скакал на одной ноге. Я долго искал свой носок, который почему-то оказался в ванной. Потом мы с Лешкой чуть не подрались, кому первым идти в туалет. В общем, это было не утро, а сумасшедший дом. Мы даже позавтракать не успели.

И вдруг я заметил, что в отличие от нас с мамой Лешка ведет себя как-то странно. Не суетится, как я, не торопится и вообще как-то хитро на нас с мамой посматривает и в кулачок хихикает.

– Ты чего, Леша, посмеиваешься? – спросила брата мама, когда мы стали в прихожей надевать куртки, и глаза ее подозрительно прищурились. – Что-то не так?

– А вы догадайтесь! – сказал Лешка и опять хихикнул.

– О чем это мы должны догадаться? – насупившись, грозно спросил я.

– Какое сегодня число? – засмеялся Лешка.

– Ну первое! – сказала мама.

– Первое чего? – подсказал брат.

– Апреля! – выкрикнул я, сразу догадавшись, в чем дело. Мне даже завидно стало, что не я, а Лешка такой здоровский розыгрыш придумал.

Мой брат даже на одной ножке запрыгал от счастья и запел во все горло:

– Первого апреля никому не верю! Первого апреля никому не верю!

– Ничего не понимаю! – сказала мама. – При чем тут первое апреля? Время восемь двадцать. Вы в школу опаздываете!

– Ничего мы не опаздываем, – засмеялся я, снимая со спины ранец. – Лешка ночью все часы на час вперед перевел. Вот почему он на кухню воду пить бегал, а потом бессонницу симулировал.

Тогда мама подбежала к столу, схватила свою сумочку и вынула из нее мобильный телефон.

– Семь двадцать, – сказала она слегка растерянно, когда посмотрела время.

– Первого апреля, – хихикнул Лешка, – никому не верю.

И все мы начали хохотать. Мы с мамой на него нисколько не рассердились. Чего тут сердиться? Разве бывает первое апреля без розыгрыша?! Нет! Так положено.

Однажды Катя Лемминг решила с Бастиком погулять.