— Конечно, поеду, А что мы там должны делать?

— Если вы оба соблаговолите пообедать со мной, я вам все объясню. А сейчас еще только один вопрос: вы слышали рассказ мистера Рэнкина, как ему достался кинжал, которым его убили. Может хотя бы один из вас припомнить что-нибудь из этого рассказа, помогающее описать человека, который прислал ему кинжал?

— Найджел, а что говорил Чарлз? — спросила Анджела после паузы.

Аллейн подошел к окну и постоял у задернутых штор. Он выглядел необычайно встревоженным.

— Он сказал нам, — задумчиво ответил Найджел, — что этот кинжал подарил ему один русский, с которым он встретился в Швейцарии. Кинжал был прислан по почте. Это было сделано в благодарность за какую-то услугу, которую Чарлз оказал русскому.

— И что это было? — Аллейн отошел от окна.

— Мне помнится, Чарлз вытащил его из расщелины или что-то в этом роде.

— И все?

— Я больше ничего не припоминаю, а вы, Анджела?

— Я пытаюсь вспомнить, — пробормотала Анджела.

— Рэнкин не говорил, что они подружились? Он не описывал того человека?

— Нет, — сказал Найджел.

— Н-нет, но он сказал что-то еще, — протянула Анджела.

— Что это могло быть? Подумайте! Может быть, что-то о причинах несчастного случая? Кто-нибудь при этом пострадал? Что…

Анджела издала краткое восклицание.

— Точно! Русский потерял два пальца из-за обморожения!

— Черт побери! — воскликнул Аллейн. — Черт его побери!

— Это что-нибудь проясняет? — спросил Найджел.

— Это крайне важно, — очень громко сказал Аллейн. — Очень хорошо выводит на русский след. Позвольте только мне точно объяснить, что я подразумеваю под «русским следом».

Говоря это, инспектор встал и находился теперь лицом к своим собеседникам и спиной к зашторенному окну. Свет лампы падал на его темноволосую голову и широкие плечи.

— Должен сказать вам, — подчеркнул он, — что в субботу вечером в Сохо был убит один поляк. Он был опознан по левой руке.

Аллейн медленно поднял левую руку к свету и выпрямил большой палец, указательный и мизинец. Два средних он согнул и спрятал за ладонью.

Секунду-другую Найджел и Анджела сидели, молча уставившись на него. Затем до них дошло, что он настойчиво шепчет что-то, все еще подняв руку.

— Басгейт! — шептал он. — Токарев снаружи наблюдает за нами. Через минуту я повернусь и подойду к французскому окну.[9]Следуйте за мной и помогите задержать его. Вы, мисс Анджела, выходите в дверь как ни в чем не бывало, ни с кем не говорите. Быстро наденьте первое попавшееся пальто и ждите нас в «бентли».

Когда Анджела покинула комнату, Аллейн опустил руку и громко добавил:

— Теперь мы одни, Басгейт, и я должен вам рассказать все, что знаю об этих русских, и…

Он резко повернулся и подскочил к окну, прежде чем Найджел успел подняться на ноги. Сорвав штору, Аллейн ломился в дверь.

— Проклятье! — крикнул он. — Вперед!

Раздался звон выбитого стекла, холодный ветер ворвался в комнату. Аллейн нырнул в темноту, за ним по пятам следовал Найджел.

Снаружи, на промерзшей террасе, молча сцепились двое мужчин. Неверный свет лампы освещал их сквозь развевающиеся шторы. Найджел на миг увидел очки Токарева и его странно безучастное лицо. Он бросился на русского, пытаясь схватить его за ноги, но сам был сбит с ног и ударился лицом о каменный пол. В следующий момент он увидел, как Аллейн отлетел назад, и, приподнявшись, заметил фигуру, растворяющуюся в темноте.

— За ним! — скомандовал Аллейн. Резкий свист разорвал ночной воздух.

Найджел бежал по газону, в лицо ему бил холодный ветер. «Лес! — думал он. — Не дать ему уйти в лес!» Он слышал впереди ритмичный топот ног русского по мягкому дерну. Отчаянным усилием Найджел рванулся и обрушился на невидимого беглеца, сбивая его с ног и падая с ним вместе.

«Так-то лучше, — думал Найджел, заворачивая ему руку за спину, — теперь не уйдешь».

— Поймали! — долетел голос Аллейна из темноты, и тут же инспектор опустился на колени рядом с ним, а бычий глаз фонаря возвестил о стремительном приближении констебля Банса.

Токарев издал короткий, всхлипывающий звук, похожий на стон.

— Так, — сказал Аллейн. — Давайте-ка зажжем мой фонарь.

Луч фонаря осветил Токарева, лежащего ничком, и Найджела, сидящего на нем верхом.

— Возвращайтесь на пост, Банс, да поживее, — приказал инспектор. — Грин еще там?

— Да, сэр, — выдохнул Банс, — мы услышали ваш свист.

— Мисс Норт, мистер Басгейт и я выезжаем на «бентли» в течение десяти минут. Держите ворота открытыми и не останавливайте нас. А потом смотрите, чтобы мышь не проскочила! Теперь идите.

— Да, сэр, — прогудел Банс, и бычий глаз растаял в темноте.

— Так вот, доктор Токарев. Этот славный револьвер будет упираться вам между ребер, и я думаю, что вы пойдете спокойно.

— Проклятье! Проклятье! — бешено вскрикнул Токарев по-русски. Что-то резко щелкнуло.

— Да, осмелюсь сказать. Пошли, вставайте.

Трое стояли лицом к лицу в темноте, к которой их глаза уже привыкли.

— Не думаю, что у него при себе оружие, — сказал Аллейн, — но все-таки посмотрите, Басгейт, хорошо? Доктор Токарев, считайте себя под арестом. В карманах ничего? Точно? Все правильно. Теперь сюда, быстро. О черт, слишком поздно! Уже поднялся шум и гам. Ну что ж, ничего не поделаешь.

Голоса доносились из дома. Две фигуры обрисовались на фоне распахнутого окна кабинета.

— Аллейн! Басгейт! — звал сэр Хьюберт.

— Мы здесь! — отозвался Аллейн. — Ничего не случилось!

— Как это не случилось?! — вдруг завопил русский. — Еще как случилось! Я под арестом! Я, невиновный в убийстве! Сэр Хьюберт! Мистер Уайлд!

— Пошли, — сказал Аллейн, и они с Найджелом потащили своего пленника к дому. Хэндсли и Уайлд встретили их в слабом круге света, падающего из окна.

— Всего лишь небольшие «салочки по-русски», — объяснил Аллейн. — Доктору придется немного погостить вдали от дома.

— Доктор Токарев, — сказал сэр Хьюберт, — как это ужасно!

— Токарев! — пробормотал Уайлд Найджелу. — Все-таки Токарев!

Найджел не мог понять, прозвучала ли в голосе Уайлда нотка явного облегчения, или ему показалось. Русский яростно протестовал, потрясая руками в наручниках. Найджелу безумно захотелось хихикнуть.