Документально оформив показания свидетелей, Женя сел за свой стол и начал разбирать рабочие бумаги. Через час зазвонил телефон и он услышал взволнованный голос Николаева: «Женя, срочно зайди ко мне».

Через минуту Кудрин снова входил в кабинет своего начальника.

— Только что мне позвонил эксперт-криминалист и сказал, что Широков был убит из пистолета, изъятого у Маврина, — сказал Николаев, — кроме того, на стволе пистолета были обнаружены следы крови, идентичной группе крови потерпевшего. Пуля и гильза, обнаруженные на месте происшествия, были выпущены также из этого пистолета. И еще, на зажигалке, валявшейся у трупа, и на стакане, стоявшем на столе, также «засветились» пальчики Маврина.

— Вот это да! — воскликнул Женя. — Я, конечно, Маврина не знаю как человека, но убить своего в прошлом родственника — верх цинизма.

— Насколько я его помню, — проговорил Павел Иванович, — он был не очень хорошим человеком в коллективе, все его коллеги отмечали в нем наравне с завистливостью и жадностью — хитрость и трусость. Однако пойти на «мокрое дело» он мог решиться исключительно только из-за больших денег.

— Странно, — задумчиво сказал Женя, — а какой же был мотив этого преступления, чем ему так насолил Широков, чтобы его нужно было убивать? И еще, — продолжал он, — если это убийство — дело рук Маврина, то зачем он тогда сел в его машину и на глазах соседей уехал? Мне кажется, что так преступники не поступают, они пытаются скрытно покинуть место преступления и не оставлять дверь квартиры открытой, где только что был убит человек. И потом — нагло сесть в его машину при сидевших на лавочке соседях и со свистом укатить, а потом на даче еще и общаться со своими приятелями, как будто ничего не произошло…

— Это все так, — проговорил Николаев, — но прямые улики уже говорят о том, что убить Широкова мог именно Маврин.

— А вот у меня пока нет такой убежденности в вине Маврина, — сказал Женя, — ведь чертовщина какая-то получается: Широков был убит в промежутке от семи до восьми часов вечера, что подтвердил врач из скорой помощи и наш эксперт, — и это факт! Соседка Широкова Брагина видела выходящего из подъезда Маврина в шесть часов вечера, так как дочка из окна первого этажа позвала ее домой именно в это время. По телевизору начиналась передача «Клуб кинопутешествий», которую Брагина никогда не пропускала. И это тоже факт! Собутыльник Маврина Серегин утверждает, что тот заехал за ним к магазину в половине седьмого вечера и они быстро поехали, чтобы успеть на матч московского «Спартака» с минским «Динамо», репортаж которого по радио начинался в семь часов вечера. И это — третий факт! Я, кстати, сегодня позвонил на телецентр, — продолжал Кудрин, — и мне подтвердили, что вчерашняя передача клуба путешественников началась в шесть вечера, а футбол — в семь вечера. Если дальше рассуждать: от дома Широкова до села Сватеево ехать около тридцати минут, так как машин в сторону области в воскресенье идет немного. Предположим, что они приехали на дачу в семь вечера, быстро побросали дрова в топку, сели за стол и включили радиоприемник. Ну как здесь не выпить сто грамм за начало матча!

— Да еще и не по одной стопке, наверное, накатили, — проговорил Николаев.

— И, наверное, обильно закусили, — сказал Женя. — Когда мы вчера приехали на дачу, то увидели, что стол ломился от разных закусок.

— Ты так вкусно говоришь, — проговорил Николаев, — что мне самому захотелось накатить грамм сто пятьдесят.

— Так вот и получается, что футбол начался в семь вечера и продолжался как минимум полтора часа, а в это же время происходит убийство Широкова, — продолжал строить логические цепочки Кудрин, — даже физически Маврин не смог бы снова приехать в его квартиру, убить его и вернуться опять на дачу. Он бы смог обратно приехать только часов в девять вечера, так как дачники уже потоком едут в Москву и движение затруднено. Ильин утверждает, что приехал на дачу почти к завершению футбола, то есть — около девяти часов вечера. Так что Маврин физически не смог бы проделать такой трюк, — сказал Женя, — вот и получается, что пистолет Маврина, висевший в кобуре на вешалке в бане, каким-то таинственным способом переместился в квартиру Широкова, застрелил его и обратно вернулся в баню. Мистика! Получается какой-то тупик, в котором я не могу найти выход. Никакой логики в событии преступления и взаимосвязи Маврина с ним я не просматриваю, сумбур какой-то в голове.

— Ты, Женя не огорчайся, — подумав, проговорил Николаев, — в любом расследовании рано или поздно появляется тупик. Тебе надо сейчас снова попробовать расставить все на свои места, постараться еще раз все факты разложить по полочкам. Поверь мне, что это отличный способ выйти из «мертвой точки» и прибраться в своих мыслях. А что касается логики, — продолжал Павел Иванович, — то это, по сути, твои мысли, связанные с аргументацией того или иного события, в данном случае — с убийством Широкова. Вот, например, если у тебя дома погас свет, то ты делаешь вывод, что сгорели электрические пробки, и проверяешь их. Этот пример простой, однако цепь твоих рассуждений может быть и сложной. Но если ты будешь генерировать только прямые факты и явные аргументы в сочетании с косвенными уликами и вовремя откидывать ненужные, возможен выход на прямую дорогу и выявление всех обстоятельств, касающихся этого дела.

— Ну вы, Павел Иванович, настоящий философ! — восхищенно проговорил Женя. — Все верно говорите, однако в этом деле много фактов, не поддающихся логике.

— Когда логика не работает, на помощь приходит интуиция, — задумчиво проговорил Николаев.

— Которая может окончательно ввести в заблуждение, — парировал Кудрин.

— А когда не работает ни логика, ни интуиция, тогда поможет лишь отчаянная уверенность в правоте своей версии, — ответил Николаев. — Ты все правильно понимаешь, попробуй обойти этот тупик другой дорогой. Может быть, необходимо выдвинуть новые, на первый взгляд фантастические, версии. Вот ты упомянул об одной детали, — продолжал Павел Иванович, — о картинке с изображением волка, которая лежала в кобуре пистолета. Маврин не смог объяснить ее появление, по его словам, он туда ее не вкладывал.

— Я тоже об этом думал, — ответил Кудрин, — собутыльники Маврина также ничего не знали об этой картинке. Но это ведь может быть каким-нибудь знаком, и кто-то заранее подложил ее в кобуру.

— Это очень сомнительно, — парировал Николаев, — у Маврина была оперативная кобура нового образца; человек надевает ее на рубашку, и она полностью соприкасается с телом.

— Ну тогда и картинку с изображением волка тоже «нелегкая» занесла, — с усмешкой проговорил Женя.

— Да, нечистая сила какая-то, — также улыбнувшись, сказал Павел Иванович.

— Мне кажется, что вы все-таки думаете, что именно Маврин мог убить Широкова еще до поездки на дачу? — неуверенно спросил Женя, посмотрев в глаза начальнику.

— Видишь ли, Женя, я уже говорил, что прямые улики против Маврина именно об этом и говорят, — ответил Николаев. — А врач, осматривавший тело Широкова, и свидетельницы, видевшие его на выходе из подъезда, и собутыльники Маврина могли ошибиться, назвав как время предполагаемой смерти потерпевшего, так и время, в котором его видели выходящим из подъезда.