«Сага о Равнкеле Фрёйсгодесе». Масса мужских имен, кто-то был чьим-то отцом, кто-то чьим-то сыном, великое множество названий мест, о которых Ханна никогда не слышала. Она отчаянно щурилась – нужно было взять с собой очки для чтения. Сделала над собой усилие и попыталась разобраться в родственных отношениях и топонимах. Сюжет стал постепенно вырисовываться. Жил-был могучий и знатный человек по имени Равнкель. Он владел целым краем, поступал как ему вздумается и, если сам того не хотел, никогда и никому не шел навстречу. А хотел он этого редко. У Равнкеля был жеребец по кличке Фрёйфаксе, которого он любил больше всего на свете. Он поклялся, что никто, кроме него, не сядет на жеребца, – того же, кто сделает это, он убьет. Ясное дело, очевидная подстава. Ханна полистала книгу. Остается только дождаться, когда появится кто-то, кто сядет на него. Ага, вот оно. Через несколько страниц появился бедный пастух, который, хотя и мог выбирать среди множества кобыл, все же проехался на жеребце. Дальше, дальше. Равнкель пришел в бешенство, налетел и зарубил пастуха секирой. Вообще-то он не хотел этого делать, но обещание есть обещание, и раз уж поклялся в чем-то самому себе – следует держать слово.

– Повторить еще?

Ханна подняла взгляд на бармена, который наконец избавился от женщины с собакой, вероятно ушедшей домой. Ханна с благодарностью проследила за рукой, наливающей ей новую порцию виски. Отхлебнув глоток, она внезапно замерла, поражаясь самой себе. В данный момент ей больше хотелось вернуться к истории о Равнкеле Фрёйсгодесе. Неужели же можно безнаказанно зарубить другого человека, а выспрашивать бармена об отношениях Тора с отцом нельзя? Однако книги так удивительно толерантны.

– Ты хорошо его знаешь, этого Йонни? Такое впечатление, что у вас с ним какие-то особые отношения.

Крепко держась обеими руками за край стойки, бармен пожал плечами.

– Я знаю всех молодых людей у нас в деревне. Но вообще-то о Йонни мне известно меньше других. О нем и о Торе.

– Почему?

Ханна заерзала на стуле.

– Все прочие либо идут мимо, либо зависают тут, внутри, либо пытаются купить немного спиртного с черного хода. Это те, кто еще не достиг нужного возраста, – ты наверняка понимаешь, что я имею в виду. А эти двое никогда… Я всегда считал их весьма приличными юношами. Никаких драк или чего-то подобного.

Ханна была удивлена. Если эти двое были чуть ли не образцами добродетели, то почему один из них теперь убит, а другой сидит в тюрьме? Это как-то не вяжется с тем представлением, которое сложилось у нее о Йонни. Она осторожно спросила:

– А почему Йонни угрожал Эгиру?

Кожаный Жилет снова пожал плечами. Ладно, нет. Да и откуда ему знать?

– Думаешь, Йонни подозревал, что Эгир каким-то образом повинен в смерти Тора?

По лицу бармена пробежала легкая гримаса, которая могла означать и да и нет. Ханна продолжала сверлить его взглядом.

– Ты считаешь, что Эгир имеет какое-то отношение к гибели собственного сына?

Стоящий за стойкой хозяин заведения покосился на посетителей. Убедившись, что никто и любопытствующих слышать их не может, он нагнулся поближе к Ханне и понизил голос:

– Эгир несет ответственность за многие вещи в этой деревне. Это всем известно. Но смерть Тора… – Кожаный Жилет развел руками. При этом одна из пуговиц на животе едва не выстрелила в воздух.

– Он бы этого никогда не сделал. Он очень его любил. Ты ведь знаешь, это его единственный ребенок.

У Ханны возникла одна мысль, и прежде она об этом не задумывалась, однако теперь это представлялось ей весьма важным.

– А Вигдис, ей сколько лет? Я имею в виду, что она, должно быть, гораздо младше Эллы, раз у нее был такой юный сын?

Бармен повел плечами.

– Полагаю, всего на несколько лет.

– Но Тору было всего семнадцать, так что она, должно быть, родила его довольно поздно? Видимо, когда ей было уже за сорок. А Эгир – он выглядит минимум лет на десять старше нее…

Конский хвост бармена взметнулся в кивке.

– Думаю, они к тому времени уже отчаялись. Эгиру было очень важно, чтобы у него был сын, однако у них никак не получалось. Когда она наконец забеременела, по деревне поползли слухи, что это чудо.

Они оба задумчиво помолчали.

– Поэтому то, что теперь они его потеряли, стало для них поистине жуткой трагедией.

Ханна решила выведать все до последней капли и вернуться к тому, чего Кожаный Жилет уже мельком касался. Она постаралась сменить тон, чтобы их беседа не показалась собеседнику похожей на допрос.

– А за что именно несет ответственность Эгир?

Снова настороженный взгляд из-за стойки – вблизи никого. Однако в этот момент вернулась женщина с собакой. Она забыла свой шейный платок, и как Ханне, так и бармену пришлось участвовать в поисках. Ханна откровенно разозлилась: умеют все же некоторые привлекать внимание к своей персоне, отнимая у других время и заполняя собой все пространство! Она незаметно разглядывала собачницу: под шапкой у той скрывалась копна светлых волос, глаза были осоловелыми и мрачными. Выяснилось, что пьяна она еще больше, чем казалось, и от прежнего желания с кем-нибудь пофлиртовать не осталось и следа. Бармен уже не был для нее потенциальным партнером по сексу, теперь он обязан был отыскать ее шейный платок. Собака принялась лаять, проявляя такое же нетерпение, как и ее хозяйка. В конце концов платок обнаружила Ханна – он завалился под один из стульев. Даже не поблагодарив, женщина с собакой исчезли в том, что на улице превратилось в ночь. Когда Ханна снова повернулась к стойке, выяснилось, что ее собеседник занят – отпускает пиво двум рыбакам, которые выглядели так, будто уже успели напиться этого напитка на всю оставшуюся жизнь. Они перекинулись парой слов с барменом, и тот кивнул в направлении Ханны. Затем он помахал ей, приглашая подойти поближе. Ханна сползла с высокого стула и подошла к рыбакам. Оказалось, что она на полголовы выше их обоих.

– Ты спрашивала, за что несет ответственность Эгир? Вот эти двое могут тебе рассказать.

Один из рыбаков сжал кулак и быстро заговорил по-исландски. Из всего сказанного им Ханна сумела разобрать пару ругательств, а тон рыбака довершил процесс понимания. Эгир их надул. Ханна повернулась к бармену.

– А если точно, что именно он с ними проделал?

– Он приобрел все их квоты на лов рыбы. Или, как они говорят, он их украл.

Ханна не поняла:

– Каким образом?

– С помощью денег, власти и большого траулера. Мелкие рыбаки не выдержали конкуренции с Эгиром. Его лодка намного больше, чем у них, и ту рыбу, что они вылавливали за неделю, он легко добывал за день. А продавал свой улов гораздо дешевле, так что все они разорились. Он скупил их квоты и заставил их трудиться на себя, а заработок у них теперь меньше, чем если бы они продолжали работать самостоятельно.