Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Утверждают, что беседы с самим собой – верный симптом безумия, – сказал Джейк. – И надеюсь, вы не выстрелите из этого пистолета.
Шэнноу спустил затвор и убрал пистолет в кобуру. При первом же шорохе он плавным движением выхватил пистолет и взвел затвор. Несмотря на молниеносность своей реакции, бесшумное приближение старика его рассердило.
– Подходить вот так к ночлегу – значит напрашиваться на пулю.
– Верно, малый, но я расчел, что ты не из тех, кто стреляет, не поглядев. – Джейк остановился напротив Шэнноу и сел. – Холодный ночлег. Ждешь неприятностей?
– Неприятности обычно случаются, когда их не ждут, – сказал Шэнноу.
– Вот уж правда! – Борода старика блестела серебром в лунном свете. Сбросив овчинную куртку, он негромко свистнул, и мул рысцой подбежал к нему. Джейк быстро снял с него седло и одеяло-скатку, а потом похлопал его по крупу. Мул направился к коню Шэнноу и встал рядом с ним. – Такая послушная девочка, – сказал Джейк с нежностью.
– Как вы меня нашли?
– А я и не искал. Она, наверное, почуяла твоего жеребца. В Доманго путь держишь? Шэнноу молча кивнул.
– Последние дни там большое шевеление. Всадники съезжаются со всех сторон. Крутые ребята, судя по виду. Ты слыхал про Иакова Муна?
– Нет.
– Иерусалимский Конник. Убил четырнадцать человек, как я слышал. Догадайся, о ком он расспрашивает?
– Кто вы, Джейк? – ответил Шэнноу вопросом на вопрос.
– Просто старая развалина, сынок. Ничего особенного. А Мун, значит, тебя не интересует?
– Сейчас меня больше интересуете вы. Откуда вы? Джейк засмеялся:
– И оттуда, и отсюда. Больше оттуда. Побывал за горами, и не раз. А ты думаешь, я на тебя охочусь?
– Может быть. – Шэнноу покачал головой. – А может быть, и нет. Но охотиться вы охотитесь, Джейк.
– Пусть тебя это не тревожит, сынок. – Развернув одеяло, Джейк закутался в него и растянулся на земле. – Да, кстати. Странники, которым ты помог… Так они в До-манго направились. Вот ты с ними и свидишься.
– Да, старче, на месте вы не сидите, – сказал Шэнноу.
* * *
Шэнноу проснулся с рассветом и увидел, что старик и его мул исчезли. Он сел и потянулся. Ему еще не встречался никто, способный двигаться так бесшумно, как Джейк. Оседлав коня, он выехал на широкую равнину. Слева виднелись развалины – огромные каменные столпы, разбитые, поваленные, – и копыта коня застучали по остаткам широкой мощеной дороги. Город тут был, наверное, очень большой, решил Шэнноу, и тянулся к западу на несколько миль.
В своих скитаниях он видел много таких холодных каменных эпитафий славе того, что некогда было Атлантидой.
И его посетило еще одно воспоминание: человек с золотистой бородой и глазами цвета ясного летнего неба.
Пендаррик. Царь…
И он с удивительной четкостью вспомнил день, когда Меч Божий прорвал завесу времени. Остановив коня, он обвел развалины совсем другим взглядом.
– Я тебя уничтожил, – сказал он вслух.
Пендаррик, правитель Атлантиды, открыл порталы времени, а Шэнноу закрыл их, послав ядерную ракету сквозь Врата. Мир опрокинулся, по континенту прокатились ревущие валы неимоверной высоты. Из скрытых глубин до него донеслись слова Амазиги Арчер:
«Вы больше не Взыскующий Иерусалима, Шэнноу. Вы – Обретший Армагеддон!»
Шэнноу повернулся спиной к древнему городу и направил коня на юго-запад. Вскоре он увидел дом Хонкина. Труп перед ним не валялся, но в пыли двора виднелись пятна свежей крови. Когда он подъехал ближе, на крыльцо вышел высокий мужчина с рыжей бородой. В руках он держал ружье.
– Чего тебе тут надо? – спросил он.
– Да ничего, друг. Я еду в Доманго и подумал, что заверну сюда лошадь напоить, если вас это не обеспокоит, – ответил Шэнноу. Второго человека у окна он не видел, но у края занавески поблескивал ружейный ствол.
– Ладно, но побыстрее. Мы тут бродяг не жалуем.
– Вот как? Когда я в последний раз заезжал сюда, тут жил мужчина с двумя детьми. Он что – переехал? Рыжий сощурил глаза.
– Угу, – сказал он наконец, – он переехал.
– Так дом теперь ваш?
– Нет. Я тут просто сторож. А теперь кончай свое дело и проваливай.
Шэнноу спешился и повел коня к колоде у колодца. Распустив подпругу, он неторопливо вернулся туда, где стоял рыжий.
– Чудесное место! – сказал он. – Тут человек может вырастить детей, так и не устав любоваться горами.
Рыжий стрелок отхаркнулся и сплюнул.
– Место как место. Все они на один лад.
– Так куда же он переехал… мой друг с детьми? – спросил Шэнноу.
– А я почем знаю? – ответил стрелок, все больше настораживаясь.
Шэнноу поглядел на землю и испещрявшие ее пятна.
– Свинью кололи, – быстро сказал рыжий. Из дома вышел его товарищ, могучий детина с бычьей шеей и массивными плечами.
– Кто он, черт дери, Бен? – спросил детина, чья рука покоилась на рукоятке пистолета в кобуре. – Да едет в Доманго. Лошадь напоить остановился.
– А она уже напилась, – сказал детина, глядя на Шэнноу. – Так что езжай дальше.
Шэнноу помолчал, сдерживая гнев. В доме было тихо: видимо, охранять ферму оставили только этих двоих. Всю свою жизнь он постоянно встречал таких людей – безжалостных, жестоких убийц, вообще не знающих любви и сострадания.
– Вы участвовали в убийстве оба или один из вас? – спросил он негромко.
– Чего? – буркнул стрелок, и глаза у него полезли на лоб. Детина попятился и попытался выхватить пистолет. Шэнноу выстрелил ему в голову. Секунду он стоял, раскрыв глаза от изумления, потом пошатнулся и рухнул на землю, усеянную пятнами крови. Пистолет Иерусалимца описал дугу, замерев перед лицом рыжего стрелка.
– Господи! – охнул тот, выронил ружье и поднял руки.
– Отвечай! – сказал Шэнноу. – Ты участвовал в убийстве менхира Хонкина?
– Нет… Я в него не стрелял. Богом клянусь! Это они!
– Кто был главный?
– Джек Диллон. Только Хонкин… У него же не было бумаги о Клятве, и никто не выступил его поручителем. А это закон. Его ведь предупредили, чтобы он уехал. Послушай он, так ничего бы этого не было. Понимаете?
– А этот Диллон теперь предъявил права на ферму?
– Нет. Ее охраняют для Иакова Муна. Богом прошу, не убивайте меня, а? – Он рухнул на колени и зарыдал.
– Менхир Хонкин плакал и просил пощады? – спросил Шэнноу. Он знал, что должен убить этого человека. Более того, он знал, что прежний Йон ни на секунду не задумался бы. Убрав пистолет в кобуру, он направился к своему коню.