– Я так и знал! — выдохнул Семен. — Так и знал. Так и знал. — Он схватился за голову, встал и вышел из кадра.

– Сем, – ласково позвал Лекс, – я провел с ней больше, чем полчаса. И не разочаровался. Она охеренная, Сем. Если бы я с ней впервые познакомился, влюбился бы сразу. Ну нет у меня выхода, понимаешь? Это всего лишь долбозвончик! Не супермен, не мистер вселенная. Он ее не заслуживает. Она с ним не счастлива!

– Да откуда тебе знать? Дебила кусок! — влетел в кадр партнер. — У них СЕМЬЯ, понимаешь? Молодая семья! В наше время их по ошибке не создают. Не доходит до тебя? Разводов больше нет! Запретили разводы. Куда ты его денешь, черт побери? Поприкалываться с замужней дамочкой, как ты любишь, и помахать лопатой на свежем воздухе — не ваш вариант. Альбина на это не пойдет. Ее мужа это не устроит! Ты не можешь ее забрать! Понимаешь ты? Это противозаконно!

– Да плевать мне на закон, – прорычал он, зверея, – с прибором положить на эти правила, на молодую семью и на чувства долбозвончика! Если до меня никто так не делал, значит, я буду первым, вот заодно и узнаю, как.

Семен замолчал, сжав виски между ладонями.

– Да нет у нас вакансий, сам знаешь!

– Какую работу она может выполнять? — упрямо, выговаривая слово за словом, произнес Алекс. — Я буду платить ей из своего кармана.

– Ну… – закатил глаза тот, смиряясь с неизбежным, – менеджер по работе с клиентами — ничего сложного. Научится, будет работать.

– Она справится, – улыбнулся Лекс.

– И получит еще одного босса, который будет к ней приставать, – тяжело вздохнул Семен.

– Неправда! – осклабился будущий начальник. – Я не такой.

За день Лекс обзвонил несколько компаний в здании Монблан и достоверно выяснил, что рабочий день у бизнес-центра заканчивается в семь вечера, и в шесть тридцать уже торчал у выхода из фойе.

Когда сквозь стеклянные двери потекли первые работники, он вышел из машины, привалился к дверце так, что его видел каждый прохожий, и достал телефон.

«Как рабочий день?» – написал он в чат.

«Умираю! – прилетел ответ. – Минуты считаю до семи, уже кофе чашек восемь выпила».

Лекс бросил взгляд на часы.

«Так уже без пяти, собирайся!»

«Добби свободен! » – написала она, и через пять минут их взгляды встретились, когда она выпорхнула на крыльцо.

– Что ты здесь делаешь? – ее лицо осветила улыбка, и Лекс перевел дух.

Реакция могла быть иной, учитывая неожиданность и утренний разговор. Легкой походкой она двинулась ему навстречу. Сегодня она скрутила тугой пучок на макушке, превратившись в балерину, на ней было черное платье-футляр и балетки. Одри Хепберн с черно-белой фотографии. У Вольского традиционно сердце замерло. На перекрестке стояла машина ДПС, и он для приветствия ограничился ответной улыбкой.

– Я решил, что тебе неприятно будет толкаться в метро после такого дня. Я снова был неподалеку и решил зарулить, подвезти. Мы почти соседи.

– Еще немного, сударь, и я решу, что вы меня преследуете. – Она засмеялась, приняла руку и села в машину. – Но да, ты совершенно прав, я без сил! Идти до метро… пересадка… час пик… а еще от метро сколько ехать… мне даже думать об этом тошно, – продолжила она, когда Лекс уселся за руль. — Я так тебе благодарна, что ты про меня вспомнил!

«Забудешь тебя…» – подумал он и завел машину.

– Как два пальца об китайца. Вообще не сложно и даже приятно, – он вырулил на дорогу и бросил на нее взгляд искоса, – голодная?

Альбина уставилась на него.

– Не искушай, злодей! Знаешь же, что да, но я и так тебе уже должна, как партия народу, – она закусила губу.

– Ах, ну раз ты мне еще и должна-а-а, – злодейским голосом протянул он, – тогда в счет уплаты долга обязана согласиться.

– Вон ты какой. Шантажист, негодяй и искуситель, – она со смехом пихнула его в плечо.

– Ужс, – заржал Лекс, – ну я серьезно, соглашайся, я жутко голодный, неохота потом обратно в центр возвращаться, а от доставочной еды меня уже воротит.

– Доставочной еды… возьми и борщ свари.

– Хм, можешь, кстати, долг отдавать борщами. Да я шучу, шучу! — Тут же пояснил он, когда увидел бровки домиком при упоминании долга. – Ничего ты мне не должна. Правда. Мне приятно. Ну что, едем?

– Едем, – выдохнула она, – я не могу противостоять соблазну. Страшно люблю вкусно поесть!

– Оно и видно, – он покосился на ее стройные ноги.

– На воду и салатик не надейся! — хищно заверила она.

На входе у них отсканировали qr код, вытатуированный на локтевом сгибе, и провели на летнюю веранду. Их усадили за лучший столик у воды с видом на залив, Лекс бронировал его еще с утра.

– Боже, как красиво! — прошептала она, прижав ладони к груди.

– Люблю это место. И кормят вкусно.

– Ты часто тут бываешь?

– Часто, когда не лень лезть за руль.

– А я в ресторане последний раз была год назад…

«Видимо, на собственной свадьбе», – зловредно подумал Лекс и прикинул, сколько должен зарабатывать офис-менеджер, чтобы прокормить семью из двух человек. И чем они должны при этом питаться.

– Тогда шампанского!

– Вольский, ты за рулем, – вернула она его на землю.

– Ну так я же тебе. Расслабься. Раз уж это такая редкость, проведи самый лучший вечер за год. В компенсацию КПЗ, раз уж в первую встречу я лучше места не нашел, чтоб тебя сводить.

Она прыснула и рассмеялась в голос.

– Это было бы незабываемое первое свидание.

– Ну так ты его и не забудешь. Как и я.

– Леш, про это… – она смутилась. – Давай между нами не будет непоняток. Я все уловила. Ты опытный могильщик… и даже повод дала. Но мне, правда, очень неловко и стыдно, что так вышло. Я не хочу, чтобы ты водил меня по ресторанам в надежде… на… что-нибудь.

– На свежую могилу, например, – он широко улыбнулся, – ну смешная же шутка, че ты. Не переживай. Я все понял. Ты выросла, держусь на расстоянии, руки на виду, никаких иллюзий, ожиданий и вроде того. Договор: если я приглашаю тебя на ужин или подвезти, или что-нибудь еще, что, как тебе кажется, тебя к чему-то обязывает. То-о-о-о…

– То-о-о-о? — подхватила она его глумливый тон.

– Ты вспоминаешь, что уже технично меня отшила, а я взрослый, умный парень и ничего не делаю вопреки своему желанию и здравому смыслу. А иначе сам дурак. И с полным моральным правом дашь мне по морде. Лады?

– Ладно, но давай до морды лучше не доводить. Я не дотянусь, – она прыснула в бокал.