Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ни в какие столкновения с противником не вступать.
В километре от берега — избушка лесника. Идите туда и ждите меня.
Пароль прежний.
Вперед, юные разведчики!
Глава одиннадцатая
Тяжело в учении —легко в походе
— Приказ получен! — Федя Малявка поднимает над головой записку. — Начинаем военную жизнь. Всем построиться в один ряд! Лицом к югу, по росту — становись!
Застывает как вкопанный долговязый Андрейка Полдник, за ним — Ромка со Славой. Носик, хотя ростом ниже всех, встает впереди. Федя не возражает: собака, что с нее возьмешь!
Командирским шагом звеньевой обходит боевой строй, приструнивает Ромку, который не умеет стоять спокойно и вертит головой, приказывает Славе Кубышкину закрыть рот, потому что с раскрытыми ртами разведчиков не бывает, и отбирает у Андрейки судейский свисток.
— Я сам свистну, когда надо… Смирно! — приказным тоном говорит Федя Малявка и во все щеки дует в свисток.
Следопытский строй содрогается от оглушительного свистка и замирает. Лица повернуты в Федину сторону. Он стоит с важным видом и, прищурившись, зорким взглядом окидывает шеренгу.
Жаль, ряды жидковаты. Для боевых операций побольше людей надо. Можно бы и девчонок из звена.
Строй стал бы тогда длиннее. Было бы кем командовать. Когда девчонки слушаются, их вполне можно терпеть. Тогда они даже чуть-чуть на мальчишек похожи. Если бы всех их подстричь под машинку и заставлять каждый день играть в разведчиков, научить стрелять из рогаток, лазить по деревьям, удить рыбу и ездить верхом на лошадях — из них со временем получились бы самые настоящие мальчишки. В будущем Федя так и поступит. Хватит Юльке и Ленке одними гербариями да букашками заниматься, пора и к мужским делам привыкать. Нужно их уговорить зимой записаться в школьную хоккейную команду, а в дни боевых учений, которые мальчишки обычно проводят в прибрежных оврагах, всех прикрепить к пулеметам. Пусть строчат не только языками, но и из пулеметов! Как это Федя раньше не занялся перевоспитанием девчонок в мальчишек? Времени не хватало…
— Юные разведчики, ложись! — командует Федя. — В южном направлении по-пластунски — ползи! Обо всем подозрительном, что заметите, докладывать мне. По-пластунски мы каждую кочку изучим.
Следопыты падают на землю.
— Здесь роса, — морщится Слава. — Ползти мокро!
— Суворов говорил, — вспоминает Федя, — тяжело в учении — легко в походе… Бери пример с Носика. Видишь, как собака лапами работает?
— Это же я его научил, — говорит Андрейка.
— Собаку научил, а сам ползаешь хуже собаки.
— Самому бы тебе так… Ой, колючка в живот впилась!
Доползли до кустарника.
— Отставить ползти! — командует Федя. — Приступим к составлению карты. Товарищ Мослов, вынь тетрадь и изобрази местность, которую мы проползли.
— Есть изобразить!
Раскрыв тетрадь, Ромка чертит в ней начальный путь звена: условным значком изображает березу возле реки, затем ведет пунктирные черточки через лужайку к лесу. Глаз у Ромки наметанный и память завидная. Ничего не забывает: крестиками отмечает в тетрадке, на каком расстоянии от дерева пивную этикетку и консервную банку нашли (вполне возможно, что браконьер здесь пил пиво и ел консервы), где кустик растет, а где полянка, где холмик, а где рытвина, где тропинка, а где лес густой. Возле одной из пунктирных черточек он рисует что-то вроде ежа — во все стороны иголки торчат.
— Что такое? — не понимает Федя.
— Колючка, на которую Андрейка наскочил.
— Колючку стереть! Чертить надо лишь особо важные предметы. Укажи расстояние между ними. Кто знает, как расстояние определить? Скажи, Кубышкин, сколько метров, допустим, вон до того парохода?
— Там же вода! Шагами не измеришь.
— А я уже измерил, — неожиданно заявляет Ромка. — Ровно сто восемьдесят пять метров. Проверяй, Кубышкин!
— Не полезу же я в воду! Нашел дурачка!
— Зачем в воду? Можно и без этого. Ты видишь на палубе людей? Видишь. Очертания головы и плеч замечаешь? Замечаешь. Так запомни, Кубышкин, все это можно различить на двести метров. Если бы еще разглядел и одежду, тогда сто пятьдесят метров.
— А если я глаза и нос рассмотрю?
— Значит, семьдесят метров, не больше.
— Ты так говоришь, словно у всех людей глаза и носы одинаковы. Есть большие и маленькие. Разница!
— Раз увидел маленький нос, расстояние еще ближе.
— Чудная какая-то арифметика. Ты ее сам придумал?
— Почему же сам? Мне папа показывал учебник для снайперов. Там все на картинках показано, — сказал Ромка и гордо поднял нос кверху. — Даже Шерлок Холмс не мог так определять расстояние, как я умею!
Глава двенадцатая
Наука «пускать пыль в глаза»
Удивительные вещи знает Ромка Мослов о маскировке! Если верить ему, то выходит — все вокруг замаскировано. Почему у рыбы спинка пестрая? Чтобы ничем не отличаться от камешка на дне и не попадаться на глаза хищной щуке. Яркая бабочка сядет на цветок, попробуй обнаружь ее — вплотную подойдешь и не увидишь. Тигр вон какой здоровенный и тот хитрит: шкуру полосатую носит, с зарослями джунглей сливается своей расцветкой. А медведи? На Северном полюсе, где кругом белый снег, они белые. В сумрачной, дремучей тайге медвежья шерсть темная. Заяц, казалось бы, глупое животное, но и у него хватает сообразительности дважды в году менять шкуру — под цвет зимы и лета. Так зайцы охотников обманывают. Гусеницы по дереву ползают как ни в чем не бывало — птицам нелегко их обнаружить, потому что они зеленые, словно листья на ветках. У наших пограничников тоже зеленые фуражки и форма защитного цвета. Когда они в засаде, то их и не заметишь в зелени кустарника. Военная хитрость. Давным-давно, когда вражеские полчища задумали завоевать русские земли, то и они пытались хитрить: привязывали пучки веток к хвостам лошадей и скакали по пыльным дорогам. За конницей серой тучей до самого неба поднималась степная пыль. Некоторые несообразительные люди в панике разбегались. Им казалось — целый легион кавалерийский скачет. Враги нарочно поднимали пыль, чтобы показать, будто их тьма-тьмущая. Но им не удалось запугать русских воинов. Русские разгадали хитрость захватчиков и сами, когда
