Мобили Эрика и Ле’Ройса остановились на площадке возле храма богини Аполии – небольшого, некогда белого, а теперь сероватого цвета строения, уходящего пиками ввысь. Фриз уже был на месте, судя по брошенному неподалеку полицейскому паромобилю.

В узких вытянутых оконцах храма горел неяркий свет, а изнутри доносилось нестройное пение: один голос был низкий, басистый, а второй – писклявый. Войдя в помещение, Эрик сразу догадался, кому они принадлежат. Облаченная в серый длинный балахон дородная девица выводила басом нехитрую мелодию, а худенькая бледная девушка, в таком же унылом одеянии, тоненько ей подпевала. Возле статуи богини кружила жрица, окуривая ее благовониями. Эрик закашлялся, пение смолкло, и все обернулись.

– Прошу прощения, – прошептал он, но в полной тишине отчетливо слышалось каждое слово.

Жрица, женщина лет сорока с простоватым лицом и в светлом балахоне, неодобрительно покосилась на вошедших, а затем вновь принялась размахивать пахучей дымящейся веткой, а помощницы опять заголосили. Через четверть часа служба подошла к концу. В клубах дыма черты лица каменной богини исказились, и Эрику показалось, что та недовольно скривилась, устав от фальшивых песнопений не меньше невольных слушателей.

– Что-то не вижу толпы жаждущих приобщиться к дарам богини-целительницы, – пробормотал Фрайберг.

Ле’Ройс шепнул в ответ:

– На вечернюю службу обычно никто не приходит. В это время на улицах Старого города небезопасно. А вот на утренней службе и на дневной бывает много прихожан. Среди них в основном те, кто болеет, или их родственники.

Фрайберг усомнился, что в этом храме собирается толпа. Жители Ингвольда не столь набожны, как те же дарданцы, а именно оттуда пришел культ Аполии, Ариса и Ди. Горожане привыкли рассчитывать на себя. Их идолы – здравый смысл и механика. Не то чтобы Эрик не верил в богов, просто считал, что нет ничего лучше, чем остаться наедине со стихией и призвать покровителя, чем прилюдно вымаливать милость.

Детектив Фриз направился к жрице, за ним подошли и Эрик с Ле’Ройсом. А помощницы принялись за уборку: расставляли скамьи полукругом возле каменной статуи, забирали подношения с жертвенника, подметали занесенные ветром и прихожанами листья.

– Старший детектив Фриз, чем обязана? – строго спросила благочестивая Ирма, как ее называли прихожане.

Эрик знал, что у жрицы целительский дар. Он несколько раз видел ее у гера Либхе. Только, по словам того же Либхе, целителем Ирма была слабым, но зелья варила отменные, особенно настойки от мужского бессилия и женских недугов.

– А я думал, не признаете, – хмыкнул Фриз и приосанился. – Давненько не виделись.

– На память не жалуюсь, – отрезала Ирма, но, увидев Ле’Ройса, смягчилась: – Фиона так и не вернулась домой?

– Нет, – покачал головой мужчина.

– Я так понимаю, фрау Ле’Ройс была сегодня в храме? Вы можете это подтвердить? – начал допрос, завуалированный под беседу, детектив Фриз.

– Да, Фиона почитает богиню Аполию и несколько раз в неделю приходит на дневную службу, – ответила жрица.

Она сжала в руке амулет, напоминающий серый камень с круглым отверстием посередине, испещренный знаками по окружности. Эрик видел подобные копии известного артефакта и ранее. В Дардании, по преданиям, боги даровали людям камни-артефакты для возрождения магического дара. Ходили слухи, что в особенные дни, когда на небе появлялось красное солнце, жрецы призывали богов и те отвечали на их просьбы, являя через артефакты силу и наделяя магией. В Белавии, впрочем, как и в Ингвольде, в подобные байки не верили. Если ты родился без магического дара, то никакие призывы и артефакты не помогут. А если в тебе проснулась магия, нужно надеяться не на богов, а на себя – развивать дар и найти ему правильное применение. Но иногда Эрик все же просил стихийного бога Ариса о помощи – когда искал дневники отца в замке-академии и в тот миг, когда убийца в белавской гостинице наставил на него дуло пистоля. А еще в тот день, когда остался один на один с толпой железноруких.

– И чем же вызвана подобная набожность фрау Ле’Ройс? – Фриз задавал вопросы, а сам строго смотрел на величественную статую богини Аполии, словно допрашивал ее, а не жрицу.

Каменная дева молчала и равнодушно взирала на посетителей с высоты своего немалого роста. Вытянув вперед руки, она пыталась то ли передать свою силу, то ли остановить безумцев, решивших приблизиться к тайнам магии.

– Фиона несколько лет была послушницей при храме, у нее небольшой целительский дар, – пояснила жрица. – Девочка осталась сиротой, помогала мне исцелять прихожан, а потом встретила мужа, гера Ле’Ройса, и родила ребеночка. Разве это не чудо, которое сотворила богиня?

– Так, может, ваша богиня сотворит еще одно и подскажет, куда ушла фрау Ле’Ройс после сегодняшней службы? – В голосе детектива Фриза послышались насмешливые нотки. Похоже, он, как и Фрайберг, не слишком-то ценил дарданских идолов.

– Богиня Аполия не провидица, в отличие от вашего бога Ди, гер Фриз, – недовольно поджала губы жрица. – Она исцеляет, защищает, но не предсказывает.

– Тогда вы мне подскажите, любезная Ирма, в котором часу Фиона Ле’Ройс покинула храм.

– Я ранее говорила и геру Ле’Ройсу, и инспектору Пошнеру, повторю и вам: Фиона подошла на службу к часу. Полагаю, храм она покинула по окончании мессы, – ответила целительница.

– Полагаете? Значит, вы не видели, как она уходила? – никак не мог угомониться детектив.

– Во время службы я возносила молитвы. В такие моменты я не слежу за прихожанами, – нахмурилась жрица.

– Припомните, как много прихожан было на дневной службе? – не отставал от жрицы гер Фриз.

– Варна? – обратилась та к крупной девице в сером балахоне.

– Человек двадцать, – услужливо подсказала та.

– Подготовьте к утру списочек тех, кого вспомните, – попросил Фриз.

Он медленно обошел помещение храма, заглядывая под лавки, рассматривая жертвенник, проводя рукой по подоконникам и приглядываясь к огаркам свечей. Заметив у дальней стены две двери, спросил:

– Что там?

– Здесь я принимаю страждущих, облегчаю их страдания, – пояснила Ирма, указав на одну из дверей.

Фриз выгнул бровь, и жрица, вздохнув, подошла ближе и открыла дверь, впуская любопытного детектива внутрь.

В небольшой комнате стояла узкая кушетка, накрытая белой тканью. На полках располагались многочисленные склянки с зельями, реторты и горелки. На веревках были подвешены пучки засушенной травы. У окна стоял стол со стулом. Вероятно, там жрица готовила снадобья и вела записи, судя по толстой книге и чернильнице.

Фриз бесцеремонно пролистнул страницы и засунул нос в какую-то склянку. Чихнул, поморщился и торопливо покинул комнату, пробормотав:

– Такая вонь и мертвого из могилы поднимет.

Старший детектив направился ко второй двери, Эрик с Ле’Ройсом и жрица с двумя помощницами следовали за ним.