Деймонд распахнул дверь. Настоящая профессия Мазура, как и фрилансерство, давненько отучила его удивляться, но сейчас он удивился…

Довольно большая, ярко освещенная комната с большой кроватью посередине. На кровати — женщина в одних трусиках, ее закинутые за голову руки крепко, сразу видно, привязаны к массивным деревянным стойкам спинки. Молодая, не старше тридцати, красивая, с темными растрепанными волосами до плеч. В углу, развалясь на стульях, покуривали два мускулистых бугая, на коих из одежды имелись лишь черные «фантомаски» и черные трусы на манер боксерских. При виде Деймонда оба проворно встали и затушили сигареты в стеклянной пепельнице.

Больше всего это походило на съемки порнофильма — вот только лицо у женщины выглядело горестно-отрешенным, чересчур горестным для актрисы…

Деймонд тихонько сказал ему:

— Для начала, Джонни — пару снимков девочки во весь рост.

Рассуждать и вступать в дискуссии не следовало. Мазур выбрал подходящую для съемки точку и старательно отщелкал пару снимков, как наставлял наниматель.

— Отлично, — сказал Деймонд. — Пожалуй, дальше лучше будет снимать вон оттуда, — и перешел на пару шагов левее Мазура. — Ну да, с того места, где я сейчас стою. Переходите сюда.

Отступил на шаг, и Мазур встал на указанное место, Деймонд сделал жест — и оба лося двинулись к постели. Один стянул с лежащей трусики, взял за щиколотки и, как она ни пыталась сопротивляться, раздвинул ей ноги. Второй стоял, похлопывая себя по ладони каким-то массивным розовым предметом, — Мазур довольно быстро опознал в нем фаллоимитатор из какой-то синтетики, насмотрелся подобных штучек, когда в силу жизненных перипетий служил вышибалой в южно-американском борделе.

Деймонд тихонько сказал ему:

— Теперь ваша задача, Джонни, снимать процесс. Не меньше дюжины кадров, чтобы было из чего выбрать. В полный рост уже нет нужды, достаточно до колен, но чтобы на всех снимках были видны личико и агрегат. Точку съемки можете менять, как удобнее, тут уж вам и карты в руки…

Он что-то коротко приказал — и верзила с фаллосом склонился к лежащей, старательно держась так, чтобы не заслонять обзор Мазуру.

— Начинайте, — спокойно распорядился Деймонд, чуть подтолкнув его локтем.

Короткий болезненный стон женщины, гримаса боли на лице — чертова штуковина вошла на всю длину, и Мазур, как автомат, сделал снимок. И продолжал снимать. Постанывала женщина, мускулистый обормот орудовал розовым причиндалом — а Мазур снимал и снимал, будто робот, перешел на другое место и продолжал снимать. Он уже понимал, что стал свидетелем чего-то безусловно не просто грязного, а, пожалуй, насквозь криминального — судя по лицу женщины, все происходило без малейшего ее согласия. Но поскольку он сейчас был не человеком с чувствами, мыслями и эмоциями, а нерассуждающим автоматом на задании, как много раз прежде в других местах и в других ситуациях, приходилось вести себя соответственно…

— Достаточно, Джонни, — сказал наконец Деймонд, очевидно, считавший щелчки камеры. — Вполне достаточно. Зачехляйте оружие.

Мазур отступил на пару шагов и застегнул футляр. Только теперь обратил внимание на нацеленную на постель видеокамеру на штативе-треножнике, пока явно бездействовавшую.

— Пойдемте, — сказал Деймонд, отдав какое-то короткое распоряжение и первым направился к двери. Мазур с превеликим облегчением последовал за ним. Хорошо, что под маской не видно выражения лица — но нужно сохранять на нем максимальное спокойствие, маску вот-вот придется снять. Впрочем…

Когда они сняли маски и балахоны, Деймонд уселся на крайний стул, кивнул Мазуру на второй свободный, преспокойно закурил и спросил:

— Джонни, вы ведь обычно пишете краткие сопроводительные пояснения к своим снимкам: что, где, как?

Щелкнув зажигалкой и глубоко затянувшись, Мазур постарался ответить совершенно спокойно:

— Конечно.

— На этот раз не утруждайтесь. Присовокупите вот это.

Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок бумаги. Мазур развернул, вчитался в аккуратные строки машинописи на английском — и, как не раз случалось, захотелось выстрелить в эту самодовольную рожу, но приходилось вести себя соответственно очередной личине…

Очаровательная Рита, жена офицера, прославившегося своим террором и преступлениями против борцов за демократию отряда русского полицейского спецназа, впервые в жизни познает тонкости неизвестного ей прежде за «железным занавесом» раскованного секса на западный манер… Возможно, эти ребята перегибают палку, но, если вдуматься, чертовски трудно их осуждать — если вспомнить, сколько их единомышленников, друзей и родных пострадали от зверств этого отряда…

— Бог ты мой! — сказал Мазур. — Во что вы меня втравили?

— А что тут такого? — с самым невозмутимым видом пожал плечами Деймонд. — В Африке, насколько я помню по вашему альбому, вы как-то раз снимали примерно то же самое — и вряд ли по принуждению. Неужели сейчас у вас возникли моральные терзания. С чего бы вдруг?

— Да к черту мораль! — яростно выдохнул Мазур. — Это даже не уголовщина, это гораздо хуже… Там, в Африке, не было ни малейшего риска посадить себе на хвост спецслужбы, зато теперь есть все шансы…

— Вас только это и беспокоит?

— А вас на моем месте не беспокоило бы? — огрызнулся Мазур. — Жена офицера полицейского спецназа… Кей-Джи-Би тут все вверх ногами перевернет…

— Не перевернет, — сказал Деймонд. — Успокойтесь. — Все просчитано заранее. Эти головорезы из спецназа, конечно, будут беситься, но вряд ли станут выносить сор из избы. Чересчур унизительно не только для мужа этой очаровашки, но для них всех. Я ручаюсь, все обойдется. Ну, а если возникнут какие-то шероховатости… Здешний парламент, если вы не знали, в подавляющем большинстве состоит из членов Фронта. Кей-Джи-Би здесь давно уже не имеет прежней силы. А у вас, Джонни в случае чего будут за спиной сильные защитники, никто вас не бросит, пока работаете исправно. В конце концов, кто выйдет на нас с вами? Она ни за что не сможет нас опознать, а те двое — парни надежные, как и все на вилле. Вот, держите, — он достал из другого кармана и протянул Мазуру тоненький не заклеенный конверт. — Премия за специфику работы. Там тысяча баков… Учитывая, что вам наверняка за эти снимки неплохо заплатят те самые бульварные газеты — не самая неудачная сделка в вашей жизни, а?

Не заглядывая внутрь, Мазур сердито сложил конверт пополам и затолкал в карман джинсов. Спросил с должной тревогой в голосе:

— Но вы гарантируете, что последствий для меня не будет?

— Гарантирую, — уверенно сказал Деймонд. — Последствий ни для кого не будет. Ее сюда привезли ночью, с мешком на голове, сняли его только в подвале, так что она ничего не видела.

— А дальше-то что?

— Да ничего страшного, — пожал плечами Деймонд. — Эти обормоты с ней побалуются уже естественным способом, кассету пошлют мужу, а ее подержат тут пару дней, увезут, целую и невредимую также ночью, с мешком на голове, вытолкнут из машины где-нибудь подальше отсюда… — он похлопал Мазура по колену. — Да, это весьма неаппетитно, Джонни. Но не забывайте о местной специфике. Мы с вами не в цивилизованном мире. Обе стороны сплошь и рядом ведут себя откровенно варварски, что поделать… Еще раз заверяю: вам абсолютно ничего не угрожает, а вот заработаете неплохо… И с девочкой не случится ничего страшного. Правда, я подозреваю, что за эти дни здешние шалуны с ней позабавятся уже по собственной инициативе — но ведь не юная школьница, в конце концов, перетерпит… Как, успокоились?