– Не ведаю. Мы стараемся держаться подальше от этих мест, мои дружки и я то есть. Они говорят о еде.

– Это не вдохновляет, – буркнул Мадж.

– Когда они отвернутся, надо попробовать вырваться, – предложил Джон-Том.

– Это со связанными-то руками? – Виджи одарила его такой улыбкой, будто он малолетний дебил. – Погляди, как они управляются с ножами! Я уверена, что с копьями – ничуть не хуже. Мы не пробежим и двадцати шагов.

Река осталась далеко позади, теперь они пробирались через кусты.

Попутчиков Джон-Тома это ничуть не беспокоило, а вот его то и дело царапали иглы и попадающиеся по дороге шипы.

К вечеру их привели в деревню. Здешние строения не отличались архитектурной изысканностью родины Перестраховщика, зато выглядели куда опрятнее.

На пожилом мангусте, вышедшем из самой большой хижины поприветствовать охотников, был надет чрезвычайно замысловатый головной убор. Джон-Том с удовольствием расхохотался бы над нелепым видом вождя и сопровождающих его норок, если бы морда крадуна не говорила о том, что этот тип, не раздумывая, прикажет изрубить пленников в капусту, начиная с ног и понемногу продвигаясь кверху. Это не игра, и тут уж не до шуток.

Старший охотник мангуст приблизился к вождю, старейшине, премьер-министру – или как там звали местного босса – и заговорил.

Перестраховщик насторожил уши, пытаясь разобрать слова.

– Они решают, боги мы или нет, и как нас лучше почтить, правда? – саркастически заметила Виджи.

– Боюсь, нет. Сдается мне, они решают, кто из нас вкуснее. – Он глянул на Джон-Тома. – Сдается, удача улыбнется тебе, Джон-Том, поскольку на твоих костях больше мяса.

– Они не могут так поступить, я отказываюсь быть съеденным. Не для того я целый год сражался с пертурбаторами, чародеями, демонами и пиратами, чтобы найти бесславный конец в кастрюле!

– Можешь сказать им об этом, но не думаю, что они расчувствуются. – Енот пожал плечами.

Джон-Том напрягся, когда острые наконечники копий приблизились к нему, и не выдержал:

– Да поговори же с ними, черт подери! Скажи, что я могучий волшебник. Растолкуй им, кто такой чаропевец.

– Попробую, но ты особо не обольщайся. – Перестраховщик сделал шаг вперед.

Главный охотник и вождь повернулись к нему, и енот заговорил – хоть и не без труда, запинаясь, но вполне сносно. Судя по выражению морд туземцев, Перестраховщик изъяснялся понятным для них языком.

Когда енот закончил речь, наступило недолгое молчание. Потом вождь, оттолкнув Перестраховщика, вышел вперед и оглядел Джон-Тома с новым интересом. Самый рослый из соотечественников, он едва доставал человеку до пояса. Ощутив, что вождь тычет ему пальцем в живот, Джон-Том изо всех сил постарался не отшатнуться.

Вождь повернул голову и через плечо бросил Перестраховщику несколько слов. Тот сглотнул и перевел:

– Он, вождь то есть, говорит, что ты, наверно, очень сладкий, но он не хочет есть колдуна. Он хочет знать, какое волшебство ты можешь сотворить.

– Скажи ему, что я могу выполнить сокровенную мечту всех жителей деревни, дать им то, чего они хотят больше всего на свете.

Мадж только рот разинул.

– Ты что, приятель, совсем с катушек слетел? Это офигенно трудное дело даже для дуары, не говоря уж об этой лире недоношенной, на которой ты бренчишь теперь.

– Не волнуйся, Мадж, я знаю, что говорю. Перестраховщик, переводи.

Перестраховщик перевел дух и изложил ответ. Глаза мангуста полезли на лоб. Он отступил от человека на пару шагов и что-то сказал.

– Ежели ты это сделаешь, то он будет в полном потрясении, уж будьте покойны. Для всего племени?

– Для всего племени, – эхом откликнулся Джон-Том, глядя на вождя в упор.

На этот раз Перестраховщику даже не пришлось переводить – вождь понял ответ по тону и выражению лица Джон-Тома. Главный крадун снова что-то застрекотал, а Перестраховщик напряженно прислушался.

– Вождь велит, чтоб ты попытался, и ежели это окажется правдой, он не видит повода держать тебя здесь. Говорит, хочет знать, как ты выведаешь, кто чего хочет больше всего на свете.

– Скажи, им надо только думать об этом, а я буду знать.

Это заявление вызвало среди охотников и остальных свидетелей разговора большое оживление. Все население деревни сгрудилось вокруг пленников, подняв невероятный гвалт. Вождь вскинул обе лапы, призывая всех к молчанию, потом уселся перед Джон-Томом, скрестив короткие ноги, и бросил Перестраховщику куцую фразу.

– Вождь говорит, валяй.

– Для волшебства мне нужен мой инструмент, мой суар.

Едва енот перевел это, как один из охотников вручил суар человеку, сперва проверив, не спрятан ли внутри деки нож или какое другое оружие.

Пока Джон-Том настраивал суар, Мадж подошел к нему поближе.

– Не знаю, что ты замыслил, кореш, но этот номер не пройдет. Без дуары тебе даже на хлеб на заработать, так что не гарантируй даже одному из этих очаровательных парнишек, чего он хочет больше всего на свете, не говоря уж обо всей банде.

– Разумеется, я не смогу. Неужели ты считаешь, что я такой дурак?

– Во-во, как раз собираюсь проверить.

– Я просто хочу заставить их зациклиться на какой-то одной мысли – о чем угодно. Если все поголовно сосредоточатся на своих сокровенных мечтах, я попытаюсь погрузить их в грезы. Помнишь, как мы усыпили экипаж Корробока? Вряд ли мне это удастся сейчас, особенно без дуары, – они слишком востроглазы и бдительны. Но погрузить их в гипнотический транс я смогу – ведь полдела они сделают сами, сосредоточившись на одной мысли. А пока туземцы будут покачиваться из стороны в сторону с идиотскими ухмылками на счастливых физиономиях, мы будем уже чертовски далеко отсюда.

– Нет ничего лучше, но ежели этот номер не пройдет, они будут очень раздосадованы на нас. Ваще-то они и так не приглашали нас повеселиться с ними вместе, – буркнул Мадж и отошел прочь.

– Что он собирается делать? – поинтересовалась Виджи.

– Парализовать их изысканной красой своего голоса, любашка.

– Вели им сосредоточиться на том, чего им хочется, – сказал Джон-Том Перестраховщику. – Чтобы волшебство получилось, они должны думать только об этом и больше ни о чем. Надо отключиться от других мыслей. Я хочу, чтобы они думали изо всех сил.

Енот кивнул и перевел это вождю и всем собравшимся по соседству, а те распространили весть среди жителей деревни. Некоторые закрыли глаза, чтобы сосредоточиться получше, а остальные выжидательно уставились на Джон-Тома. Ах, если бы они были настолько же доброжелательны, насколько внимательны, подумал юноша.

Выбрав песню заранее, он ударил по струнам. Почти тотчас же над головами туземцев сгустилось, слабо засветившееся зеленое облако.