— Что?

— Мало ли, что там бегает? — ответила она. — Вы же все жрете, ненасытные прорвы.

Я зевнул громче, лег у костра.

— Ну вот, еще не поженились, а уже ворчишь. А что будет дальше?

Она зыркнула исподлобья и чуточку отодвинулась.

— Но-но, размечтался, ящерица горбатая! Будет из чего готовить, будешь и жрать. Хоть и не понимаю, зачем тебе, хищнику, хорошо прожаренное?

— Женщина не должна понимать, — сказал я наставительно. — Женщине достаточно чувствовать. Так что ужинай и спи. Мне завтра придется вылететь пораньше, чтобы успеть и в самые дальние концы Гандерсгейма.

— Других драконов ищешь? Чтобы снова подраться?

Но я прикрыл глаза и притворился, что сплю.

Наверное, зря я лег так близко ко входу. Свежесть утреннего воздуха проникла сквозь зазоры между чешуей, проморозила шкуру и даже мясо, начала добираться до костей. Я очнулся, чувствуя, что всего перекашивают судороги, конечностей нет вообще и весь я словно уменьшился. Сердце вяло сокращается не чаще, чем раз в минуту, кровь почти не поступает в конечности, уже почти обморожены, на глазах ледяная корка, словно я всплакнул со сне.

Сердясь на себя и пугаясь разом, мало ли, чего могло произойти, я заставил себя шевелиться. Сердце нехотя пошло сокращаться чаще, остывшая кровь потекла в конечности, там начало щипать невыносимо, словно отсидел всего себя. Температура воздуха в пустыне падает иногда до нуля, а я ж тоже почти холоднокровный, и хотя вряд ли окоченел бы до смерти, однако мелкие летучие зверьки могли изгрызть до костей, оставив голый скелет…

Мириам спит в норке, молодец. Лишняя предосторожность не мешает. И правда, могу и сожрать спросонья, и задавить ненароком…

У остатков костра на широком камне лежит прожаренная и уже остывшая тушка козы. Я попытался улыбнуться, но строение пасти не позволило такую недраконью вольность. Мириам инстинктивно выполняет женские обязанности: самец утром должен получить сытный завтрак, а потом выметываться на работу.

Вообще-то можно покапризничать, разбудить и велеть согреть, что за хамство кормить остывшим со вчерашнего вечера, но решил не перегибать палку, все-таки не жена, а пленница, как она полагает, хотя и держится с каждым часом вольнее иной хозяйки.

— Доброго пробуждения, отважная двуножка, — сказал я шепотом. — Спи подольше…

Выбравшись из пещеры почти на цыпочках, я уставился на темное небо с редкими звездами, луна вообще спряталась за тучами. Похоже, рассвет еще не близко. То ли драконы спят мало, то ли я проснулся от голода. А может быть, просто жратаньки восхотел…

Сделав два быстрых шага по площадке, я с силой оттолкнулся всеми лапами. Грузное тело пошло вниз, как камень, и хотя я мощно бил крыльями по воздуху, но они еще не разработались спросонья, все тело полузастывшее, и я все же провалился весьма и весьма, пока не выровнялся и пошел по дуге набирать высоту.

Вот почему драконы гнездятся так высоко, мелькнула мысль. С земли хорошо взлетать уже набеганному и с разогретыми мышцами…

На этот раз сразу от пещеры взял чуть левее, но и в эту сторону потянулись сперва серебряные в лунном свете сверкающие дюны, затем потекла ровная серая долина, есть где разгуляться коннице, как легкой, так и тяжелой, а вдали в холодном ночном воздухе поднялись уступчатые сооружения, и чем ближе я подлетал, тем циклопичнее становятся, но поверх залегла пыль даже не веков, тысячелетия спят беспробудно…

Со стороны вылезшей из туч луны все в пыльно-серебряном сиянии, но и в этом свете смутно вижу остатки развалин древних крепостей, дворцов, замков, убежищ.

Плыву над миром под звездным небом и луной, но странное ощущение, словно неистовое солнце жжет спину с такой силой, словно я, как Икар, приблизился к нему слишком близко. Вот-вот с меня полезут если не перья, то чешуя, а потом я, красиво объятый пламенем, полечу, трагически стеная, вниз… И не полечу, а упаду, хотя падение тоже почему-то называют полетом… Странно, даже если человек споткнется на ровной дороге, говорят, что полетел…

Я попробовал сделать спину зеркальной, но все равно ощущение странного жара, что-то не получается, тогда вообразил, что белая, как снег, не поглощающая лучи, а отражающая взад, однако прохладнее не стало.

Наконец догадался задрать голову и посмотреть вверх: среди звезд двигается нечто темное, угловатое. Блеснуло в лунном свете металлом, исчезло вдали…

Сердце забилось чаще, что кстати, в голову полезли разные мысли, но я сцепил зубы и погнал их метлой и пинками. Звездные баггеры — потом, а сейчас я вязну в мелочовке, нужно сперва разгрести это все, а то утону, вообще будет не до баггеров.

Королевство Белых Гарпий, где живет подходящая по возрасту, чтобы писать любовные записки, принцесса, прямо по дороге, затем пойдет королевство Гардекс, а за ним королевство Поющих Деревьев. Интересно, какого же размера здесь эти странные образования…

Крылья растопырились, давая зависнуть в этой плотной субстанции, именуемой воздухом, постепенно снизился, укрывшись незримностью, и во все глаза рассматривал появившийся город.

Ощущение такое, что на руинах огромного мегаполиса возник типичный средневековый городок. Контраст не так велик, когда на руинах Капитолийского холма неграмотные пастухи пасли таких же неграмотных коз, а везде среди обломков мраморных плит проросли не только трава, но кустарник и даже рощи, однако чувствуется, что предыдущий город был по уровню выше… И громаднее, а при низком уровне общества это невозможно, и архитектура повыше классом, и остатки прямых и широких дорог говорят о могуществе более сложного образования, чем гипотетическое нынешнее королевство в рамках одного или двух-трех городов…

Белые Гарпии или не Белые, мелькнула мысль, но тут сказать точно рискованно: вон там дальше еще один город, а если слева — то на горизонте виднеется еще один. Впрочем, для вторжения не так важно, как называется какое королевство, если их множество. Граф Ришар в первую очередь обратит внимание на проходимость дорог, на колодцы и удобные переправы. А укрепленные города можно пока будет оставлять в тылу…

Постоялые дворы во всех странах похожи настолько, словно строят их по одним чертежам. Хотя, конечно, функциональность подсказывает и форму, и размеры, как самого дома, так и огороженного двора для коней, повозок и вспомогательных служб.

Я летел вдоль дороги и на перекрестке, как и ожидал, заметил просторный дом, правда, одноэтажный, зато с очень широким и не огороженным крепким забором двором, границы которого определил только по мелким хижинам кузницы, пекарни и конюшни. Еще хорошо и добротно оборудован колодец, без него постоялого двора просто нет.

Леса поблизости не видно, но мне хватает и густых зарослей. В снова темной и почти беззвездной из-за туч ночи я опустился, ломая кусты и распугивая заснувших птиц, выждал некоторое время, прислушиваясь, не слишком ли большой переполох вызвал, вдруг да что-то большое и опасное сочтет, что я вторгся в его владения, и вознамерится выгнать, надо быть готовым взлететь немедленно…