— Прекрасное оправдание для вашей совести. Мне надо идти, — резко сказала она, пораженная и смущенная тем, что он все безошибочно понял.

— Анна, это не повлияет на наши деловые отношения? — спросил он, по-прежнему не отпуская ее.

— Черт бы вас побрал! Вам прекрасно известно, что у меня нет выбора и я просто не могу подставить Джи! — вырвалось у Анны.

— Хорошо. — Он убрал руку, и Анна выскочила из машины, пулей влетев в подъезд.

Она вбежала в квартиру и заперла все замки. Хотя глупо было предполагать, что он начнет ломиться к ней. Но толстая дверь и запоры были преградой, разделявшей их. Она подошла к окну и выглянула на улицу. Машина Алекса все еще стояла.

Почему он не уезжает? — отчаянно подумала она. Господи, мне кажется, что я начинаю сходить с ума!

Она задернула занавески и включила свет. И сразу же поняла, что это и было сигналом, которого он ждал. Свет в ее окне означал, что она добралась до дома и теперь он может со спокойной совестью уехать. В тот момент она даже не задумалась о том, откуда он знает, где находится ее окно…

Утром следующего дня Анна обнаружила отсутствие Джозефа, и на ее осторожный вопрос Зак ответил, что мистер Неймен подыскал ему другую работу. Алекс не появился, но с облегчением она вздохнула только вечером, когда работы были окончены. Ее ощущения не поддавались никакому контролю и походили скорее на сожаление, что он не появился, а не на облегчение от этого факта. Ей впору было схватиться за голову от этих немыслимых противоречий. Для него она была лишь игрушкой, неким подопытным зверьком, которому можно преподавать уроки… Господи, можно ли поверить в то, что еще несколько недель назад ее жизнь текла размеренно и спокойно и она едва не согласилась выйти замуж за Доминика!

Доминик! Воспоминания о нем и об их последней встрече стали еще одной болью, и Анна испытывала всю гамму чувств от тихого бешенства из-за его лжи и предательства до странного сожаления. Из головы по-прежнему не выходила та последняя сцена и его искаженное душевной болью лицо. Она не знала, что толкнуло его на ведение этой игры, но почему-то твердо была уверена в том, что он никоим образом не желал причинить ей боль.

Вернувшись домой, она прослушала автоответчик и обнаружила сообщение от Энджи и несколько сообщений от Доминика. Она прослушала запись его голоса, сорвавшегося в конце и всколыхнувшего все чувства в ее душе, и нажала на кнопку отбоя. Доминик просил о встрече, но она не была готова сейчас увидеться с ним. Чтобы хоть немного вернуть себе душевное равновесие и отвлечься от своих мыслей, она позвонила Энджи.

— Анна! Я думала, что ты меня совсем забыла! — радостно откликнулась подруга.

— Извини, Энджи, но ты же сама написала, что мне следует ждать твоего звонка.

Та на мгновение замолчала, припоминая обстоятельства их расставания, а потом радостно защебетала:

— Точно, а я уже все позабыла. У меня столько новостей, что просто распирает.

— А я-то думала, что тебя распирает по другому поводу, — усмехнулась Анна, и Энджи хихикнула в ответ.

— И по этому тоже. Давай поужинаем где-нибудь и поделимся своими новостями.

— Энджи, я даже не знаю… Может, ты приедешь ко мне, мы закажем пиццу, как в старые добрые времена, или поболтаем за чашечкой кофе и кусочком яблочного пирога.

— Замечательно! Договорились, я еду.

Ошеломленная Анна и слова не успела сказать, как Энджи повесила трубку. Невольно улыбнувшись, Анна поняла, что настроение ее улучшилось. Хотя минуту назад ей казалось, что она упадет от усталости. Она заказала пиццу и в ожидании подруги решила позвонить родителям.

Фрэнсис, уже обеспокоенная долгим молчанием Анны, засыпала ее вопросами. Успокоив мать сообщением о своей неимоверной занятости и заверениями, что с ней все в порядке, Анна с чувством выполненного дочернего долга положила трубку. Она переоделась в просторное кимоно и принялась сервировать стол в ожидании Энджи. Звонок телефона оторвал ее от этого успокаивающего занятия. Она решила, что это Энджи, предупреждающая о своей задержке — такое случалось не раз, — но это была не она.

— Анна… — тихий, как шелест листьев, голос Доминика заставил ее обессиленно сесть на диван. — Я тебе звонил, оставил несколько сообщений на автоответчике…

— Я их прослушала…

— Нам нужно поговорить.

— Зачем?

— Я должен… должен все объяснить тебе.

— Я не знаю…

— Пожалуйста, Анна. Я понимаю все, что ты сейчас чувствуешь, но поверь… Мне еще хуже от того, что все получилось именно так. Появление Стива… Оно ведь просто опередило твой отказ, ведь так?

— Да, — голос помимо воли прозвучал жестко, — я действительно решила, что не выйду за тебя. Но, если бы вышла, ты подумал, что было бы в этом случае?

Он беспомощно замолчал, и Анна услышала в трубке его тяжелое дыхание. Она поняла, что Доминик держится из последних сил, и почувствовала угрызения совести из-за своего жесткого тона. Стоит ли сейчас гадать «что было бы, если», она не хотела мучить подобными предположениями ни его, ни себя. Все случилось так, как случилось, и не стоит теперь враждовать и трепать друг другу нервы. Она глубоко вздохнула, усмиряя свои чувства, и пробормотала в трубку:

— Прости, я не хотела… обидеть тебя. Ты прав, нам нужно поговорить, чтобы все окончательно прояснить…

Она услышала его тихий облегченный вздох и вдруг отчетливо поняла, что им просто предначертано быть всего лишь друзьями. Она знала это с самого начала и теперь даже невольно испытала облегчение, что их отношения получили такую развязку. И еще она поняла, что не хочет терять Доминика как друга.

— Несколько дней меня не будет — дела. Давай в воскресенье вечером. В девять я заеду…

— Хорошо. — Она положила трубку.

Тяжесть с души немного отлегла, а потом приехала Энджи, чтобы поведать о своем возвращении домой и представлении новоявленного супруга. Не выдержав торжественного тона, она принялась шутливо повествовать о бурной реакции отца и неожиданно быстром примирении со свалившейся на его голову новостью.

— Ты не поверишь, как быстро Майкл нашел общий язык с отцом и тетушкой. Не прошло и пары дней, как папа уже восхвалял достоинства и деловую хватку Майкла, а тетя пичкала его домашним печеньем. В конце концов, я даже почувствовала некоторое беспокойство и ревность. Я уже настроила себя на то, что мне придется с боем отстаивать свою позицию и свой брак, а оказалось, что теперь они полюбили Майкла едва ли не больше, чем меня, свою собственную дочь и племянницу. Но потом я поняла, что его нельзя не любить, и так счастлива, что встретила его и все так хорошо закончилось…

Они здорово провели время, и Анна, проводив Энджи, легла спать, чувствуя, что в ее душе что-то странным образом перевернулось и изменилось. Из ее головы не выходили мысли о Доминике, об Алексе, в какой-то момент они странным образом перемешались, и Анна погрузилась в беспокойный сон.