патронов, скотч, толстый журнал, перчатки, скрепки большие, очки, фонарик, тяжёлый кусочек металла, умещающийся в кулак, платок, бинокль, небольшой рюкзак, двухсторонняя куртка с капюшоном.

Перед тем, как выдвинуться на охоту, я оборачиваю вокруг левого предплечья журнал так, чтобы он не мешался, и обматываю его скотчем. Небольшая дополнительная защита мне не помешает на руку, а под курткой с капюшоном её будет не видно. И лишь убедившись, что всё в порядке, я отправляюсь дальше.

Следующее место назначения — клуб.

Теперь я знал, что за клуб посещает Минали, и где он находится. Достаточно было поговорить с Энгли, когда та подсела, и она рассказала мне практически всё. Но за информацию мне пришлось отплатить ей определённой взаимностью.

— А поцеловать меня? — улыбнулась она в тот момент. — Хорошие девочки любят, когда их целуют.

Энгли льстила себе. Она была плохой девушкой. Однако мне всё равно пришлось её обнять, поцеловать, потрогать её попу и грудь. От мягких частей тела низменные инстинкты проснулись в тот момент, и появилось стойкое желание зайти дальше. Не только трогать, но и снять, увидеть своим глазами, а там возможно…

Не возможно, я был человеком, а не животным, и умел контролировать себя.

По итогу, сейчас я иду с нужной информацией к клубу, который находится на границе трущоб и спальных районов. Клуб один из самых популярных, много хороших отзывов, но кроме этого ничего необычного в нём не было. Я не нашёл какой-либо информации о нём даже в общей сети через Гинзи.

Идти туда было часа с половиной два. По этой причине я решил в первый раз воспользоваться пассажирским транспортом, чтобы не тратить время, и заранее узнал номер маршрута, который проходит как можно ближе к месту. Сложного в этом ничего не было: ждёшь в месте посадки большой фургон с окнами, на входе платишь, садишься, едешь и выходишь на ближайшей к необходимому месту посадочной зоне.

Так я и сделал.

Этот большой пассажирский автомобиль, в который я сел, напоминал десантное судно, но на колёсах и с десантированием не с фронтальной части или кормы, а из узких боковых дверей. Через огромные окна можно было разглядывать проплывающий мимо город, разные его участки, как меняется архитектура, постепенно становясь всё скуднее и дешевле.

Ездить утром мне понравилось. Даже не самые красивые места выглядели какими-то чистыми и светлыми. Город воспринимался совершенно иначе.

Вышел я примерно за метров четыреста от нужного места. Подходить к клубу сразу не стал, вместо этого направился обход окинуть его взглядом со стороны.

Первое, что отметил — камеры. Они контролировали тротуары около клуба и вход. Входная дверь из металла, на вид толстая, с окошком. Окон мало, и те, что есть под решёткой. Единственные окна без решёток, которые я заметил — две узких форточки в подворотне.

Ещё один факт, замеченный мной — здесь был подъезд с обратной стороны. Отдельный, позволяющий подъезжать с другой улицы к клубу, при этом не показываясь на глаза. Неприметный въезд с камерами. Я туда не заглядывал, однако насколько смог увидеть, проходя рядом — там были ворота в здание клуба, через которые мог проехать автомобиль.

На вид обычное здание. Камеры легко объяснялись охраной, подъезд с другой стороны завозом необходимого. Наш детский дом выглядел подозрительнее на фоне его. Однако один тот факт, что сюда любила наведываться Минали, уже делал его не таким, как все.

Обойдя и примерно запомнив план с расположением камер, окон и входов, я пошёл в магазин. Теперь я зашёл в какой-то строительный, купив там краски в тюбике, тонкую бумагу и молоток, после чего вернулся.

Надо было проверить охрану, что сделать было достаточно просто. Сделал из пакета небольшой шарик, наполнив его краской, после чего бросил его в камеру. Отошёл и стал наблюдать за тем, когда охрана появится.

Она появилась. Через двадцать минут, чтобы оттереть камеру. Что ж, этого будет вполне достаточно.

Для наблюдения я занял крышу здания напротив клуба через дорогу. Пришлось вскрыть замок, чтобы попасть наверх, но это не было проблемой. Укрывшись среди коммуникаций за парапетом, я начал наблюдать.

Клубы… если я правильно понял, эти заведения работают ночью и вечером, значит вряд ли что-то будет утром и днём. Однако этого исключать нельзя, и я был готов сидеть здесь до самого понедельника, если то потребуют обстоятельства.

И действительно, в первую половину дня ничего не происходило.

Люди начали собираться лишь к шестому часу, примерно в то же время по округе стала разноситься музыка. Сначала все проходили контроль на входе, но уже к восьми часам образовалась очередь, и теперь вовнутрь впускали буквально по одному.

Минали появилась в половину десятого. Одна. Одета в зелёную клетчатую юбку и жёлтый верх без рукавов с красной сумочкой. Пришла пешком со стороны остановки. Внешне выглядела как и многие другие ждущие своей очереди, однако её пропустили без промедлений. Почему? Охрану она не касалась. Значит знакома с кем-то имеющим власть в клубе? Его работница? Или дело в том, кто она есть на самом деле.

Надо за ней.

Проверив всё, что у меня было, я спустился с крыши и сразу отправился в сторону проулка, где были форточки в туалет. Перед тем, попасть в их зону наблюдения, я надел платок с очками и забросал камеры шариками с краской. И лишь затем приблизился к форточкам.

Раньше я бы не пролез в них, да и не стал, прошёл бы через парадный вход, но сейчас такой возможности не было. Первым делом я подтянулся и заглянул вовнутрь, что там.

Туалет. В нём никого нет.

Я не ждал чуда, сразу молотком разбил стекло, после чего отчистил раму от осколков. Закинул вовнутрь рюкзак, после чего подтянулся и заполз туда сам, едва не упав. Пришлось хорошенько выдохнуть, чтобы поместиться. В какой-то момент тело действительно застряло, но пара рывков, и я уже внутри.

— Э, ты чё тут…

Голос какого-то пьяного наркомана оборвался с одного удара. Не убил, вырубил. Убивать пока рано. Его тело я сажу на унитаз и прячу за закрытой дверью, после чего быстро сметаю осколки ногой в сторону, чтобы не привлекать внимание к окну. Открыто окно и открыто. Но когда оно разбито, разговор совсем иной.

Музыка слышна даже здесь. Я чувствую эту вибрацию аж внутри себя. Очень громко. Тем лучше, никто не услышит выстрелов, если появится такая необходимость.

Перед тем как выйти, я снимаю с лица маскировку, надеваю куртку другой стороной, накидываю сверху капюшон, проверяю пистолет с ножом, после чего прячу их за пояс, и выхожу.

Едва дверь открывается, меня начинает глушить звуковой волной. Музыка не играет, а орёт. Звуки похожи на запуск двигателя, аварийные сигналы в кабине и крики тысяч грешников в агонии вместе взятые. Когда я выхожу к залу, всё это становится многократно громче, и от музыки теперь вибрируют кости.

Первые несколько секунд я пытаюсь понять то, что вижу.

Зал представляет собой олицетворение кошмара. Какой-то нечеловеческий обряд призыва демонов хаоса. Увидь это инквизитор, он бы сжёг это здание дотла вместе со всеми находящимися здесь, а потом бомбил бы округу на всякий случай.

Это олицетворение хаоса. Люди здесь в каком-то безумном трансе сливаются в однородную волнующуюся массу плоти и пота. Они прыгают, кричат, качают головой в такт этой какофонии звуков, которые режут даже мой слух. Все обезумили, превратившись в глупых животных.

Повсюду мигает свет, переливается всей палитрой: зелёный, белый, жёлтый, красный, фиолетовый. То тёмные, то ядовито-яркие, они чередуются с ярчайшими белыми вспышками и слепят, отчего болит голова. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к подобному. Приходится очень сильно напрягаться, чтобы рассмотреть хоть что-то помимо живой массы.

Это какое-то собрание еретиков, которые призывают демонов хаоса, погружая весь мир в безумие.

Нет, я понимаю принцип: такт музыки под такт света, громкие звуки, наркотические препараты и стадный инстинкт — у людей отключаются все социальные навыки, что делают их человеком. И тем не менее это выглядит как место, которое требует очищения.

От этого зрелища я испытываю давно забытое чувство неуверенности и желания отступить, но быстро подавляю его, стискивая зубы и делаю шаг в бушующую толпу.

Зал оказывается куда больше, чем я представлял изначально, глядя на здание снаружи. Приходится пересекать целое болото полуголых тел