Нил начала в 1960 году с портрета поэта Фрэнка О’Хары, недавно назначенного куратором Музея современного искусства. Как художник и гомосексуал, он, возможно, имел что-то общее с теми изгоями, которых обычно писала Нил. Однако Нил изобразила О’Хару в профиль – редкий для нее торжественный ракурс, напоминающий профили римских императоров на монетах или профильные портреты эпохи Возрождения (хотя ее герой одет в потрепанный серый свитер). Портрет О’Хары хочется сравнить с изображением герцога Урбинского кисти Пьеро делла Франческа («Урбинский диптих») – легко представить, как разделенные пятью столетиями правитель города Урбино и куратор нью-йоркского музея всматриваются друг в друга. Написав О’Хару в профиль, Нил подчеркнула его «веский» нос и выступающий подбородок – то же самое сделал Пьеро делла Франческа с герцогом Урбинским. Оба героя облечены властью. Четко выписанный красный головной убор герцога выглядит почти как корона – голову О’Хары венчает водопад цветущей сирени за его спиной. Широко открытые, с пристальным взглядом глаза О’Хары поразительно-голубого цвета, как у кинозвезды (на ум приходит Пол Ньюман – О’Харе нравились удачные кинематографические отсылки), а позади него клубится бесформенная тень, своего рода темный второй портрет. Эта нависшая тень выглядит для нас символично угрожающей, ведь мы знаем, что всего через четыре года сорокалетний О’Хара погибнет. Его собьет джип на пляже Огненного острова.

Элис Нил. Фрэнк О’Хара. 1960

Элис Нил. Джеки Кёртис и Ритта Редд. 1970

Возможно, Нил внутренним чутьем постигла темное будущее О’Хары, а может быть, это было предчувствие своего будущего. Прием, сыгравший на руку Лабий-Гийар, не сработал у Нил. В следующие несколько лет О’Хара организовывал выставки и писал рецензии о творчестве многих фигуративных художников, но никогда не включал работы Нил в показы и ни разу не написал о ней.

Та же история повторилась с Генри Гельдцалером, куратором отдела искусства ХХ века в Метрополитен-музее, чей портрет Нил написала в 1967 году. Когда два года спустя она попросила включить ее в выставку «Живопись и скульптура Нью-Йорка. 1940–1970», которая могла бы стать для нее карьерным трамплином, Гельдцалер только усмехнулся: «О, значит, ты захотела стать профессионалом». И не взял работы Нил на выставку.

* * * * *

Трудностям и препятствиям на профессиональном пути Нил не было числа. Можно было бы и озлобиться, но она просто продолжала работать. И все-таки. «Я не против абстрактной живописи, – говорила она. – Но меня бесит, что абстракционисты вытолкали из песочницы всех остальных». Однако она по-прежнему стояла на своем, то есть придерживалась фигуративного искусства во всех формах.

По словам куратора Джереми Льюисона, «многие из ее лучших портретов того времени были написаны с мужчин-геев и однополых пар». Нил написала О’Хару и Гельдцалера, которые могли ей помочь и по совпадению оказались гомосексуалами, а также ряд других деятелей. Так, в 1970 году она создала парный портрет критиков Дэвида Бурдона и Грегори Бэтткока и похожий на образ святого (святого Себастьяна или другого мученика) портрет Энди Уорхола, бледного, без рубашки, в корсете.

Но я думаю, ее лучшая картина того года – портрет однополой пары, Джеки Кёртиса и Ритты Редда. Джеки в женской одежде сидит справа (и он указан первым в названии, что так же дезориентирует, как и внешний вид и гендерно нейтральные имена); Ритта – слева, одетый в мальчишескую полосатую футболку и джинсы, из них двоих он выглядит мягче, более «женственным».

Оба были участниками «Фабрики» Уорхола, Кёртис – раскрученная «суперзвезда Уорхола», но ни один из них не имел влияния ни в творческой среде, ни в большом мире. Нил просто хотела сделать их портреты. Кёртис, с голубыми тенями на глазах и красным лаком на ногтях, одет в элегантный ансамбль из юбки и блузки в стиле 1950-х годов и темные чулки (с дыркой на пальце, через которую виднеется накрашенный ноготь), однако это ни капли не напоминает собрание уродов Дианы Арбус (тема работ американского фотографа-документалиста середины XX века). Мужчины полны достоинства, как все герои Нил, и они, очевидно, любовники. Правое колено Кёртиса под неловким углом выдвинуто вперед, и голенью он прижимается к голени Редда. Этот нежный жест говорит о близости. В том, как Нил изображает их взаимную тягу, чувствуется оттенок горечи, даже тоски. Это особенно трогательно, учитывая, что в те годы гомосексуальность была не просто маргинальным «стилем жизни», она в буквальном смысле считалась вне закона. Гомосексуал в глазах общества в лучшем случае человек безнравственный, но чаще психически неадекватный (вплоть до 1973 года гомосексуальность входила в официальный список психических расстройств Американской психиатрической ассоциации).

Элис Нил. Кейт Миллет. 1970

Нил вовсе не заботили вопросы морали, общественного осуждения и даже законности. Ее сыновья вспоминали, как однажды в разгар красной угрозы к ним в квартиру ворвались агенты ФБР с толстым досье, где было изложено все о коммунистических симпатиях Нил. Нил не задрожала от страха, не пыталась их задобрить – она восхитилась «этими ирландскими мальчиками» и немедленно пригласила их попозировать ей «прямо в тренчкотах». Парни отказались и поспешили уйти. Грядущие поколения горько оплакивают эту потерю.

* * * * *

Подъем феминистского движения стал наконец тем идеальным штормом, который вынес наверх потрепанную лодку Нил. Женщина-художник несколько десятков лет провела в самом центре художественной жизни Нью-Йорка, но на нее смотрели как на пустое место. Она, напротив, одинаково относилась ко всем своим моделям, независимо от их пола, расы, возраста. Работающие мужчины, работающие женщины, матери, художники, беременные, кураторы, искусствоведы, обнаженные, геи, трансвеститы – в ее глазах все они были славными представителями рода человеческого во всем своем причудливом многообразии. При этом она продолжала придерживаться собственного стиля, никогда не меняя его в угоду очередной теории или моде. Феминистки в 1970-х годах начали энергично продвигать Нил, хотя она отказывалась следовать линии партии. «Я всегда предпочитала мужчин женщинам», – пожимала Нил плечами. Современники справедливо высмеивали феминистский брендинг Нил. Художница Мэй Стивенс сказала: «Она не феминистка – она Элис Нилистка».

Тем не менее феминистское движение сослужило Нил хорошую службу. Журнал TIME попросил ее в 1970 году написать для обложки портрет Кейт Миллет, автора работы «Политика пола» (Sexual Politics), – книга, выпущенная на материале диссертации, защищенной в Колумбийском университете, неожиданно стала бестселлером. Нил – как представитель уже ушедшей натуры, то есть последний настоящий портретист, – конечно, хотела работать с живым человеком, но Миллет позировать отказалась. Будучи «солисткой», она не хотела злить других участниц феминистского «хора» и всячески избегала выходить из их сестринского строя под свет софитов. Нил, не имевшая привычки упускать выгодные предложения, согласилась и на фотографию.

Сделав обложку для TIME,