Никуда подруга не собиралась. Но сейчас я готова сказать, что угодно, лишь бы Тёма от меня отстал. Каждая минута наедине с ним подобна изощренной пытке. Мне физически больно, аж кости ломает.

— Окей, — парень дергает плечом и немного хмурится.

Кажется, я все же выдала себя. Он почувствовал мое эмоциональное напряжение.

— Ладно, Тём, я побежала, — махнув рукой, вымученно улыбаюсь. — Удачи тебе с Дианой.

Не дожидаясь его ответа, выскальзываю из кухни и торопливо семеню в зал, за Грановской. Понятно дело, что до дома я без проблем могу дойти сама, но в данной момент мне жизненно необходимо ее присутствие. Я как никогда нуждаюсь в дружеской поддержке.

— Лер, я домой, — приблизившись к подруге со спины, я наклоняюсь к ее уху. — Пожалуйста, идем со мной.

Она оборачивается и окидывает меня пристальным взглядом. Я молю бога, чтобы Лерка не стала задавать мне вопросов, и, к счастью, она этого не делает. Понимающе кивает и молча устремляется в прихожую. Грановскую можно сколько угодной судить за взбалмошность и излишнюю эксцентричность, но отрицать то, что она — хороший друг, нельзя.

Накинув куртки, мы с Леркой выходим на улицу. Фонари, расположенные по обеим сторонам тротуара, разгоняют нависающую мглу. Вечерняя прохлада приятно бодрит, подстегивая шаг.

— Это было эпично, верно? — Грановская поворачивает голову и цепляется за меня взглядом.

Она не уточняет, о чем речь, но я и так понимаю, что о поцелуе.

— Эпично и трагично одновременно, — испускаю протяжный вздох. — Соколов запал на Диану Орлову.

— Да, я слышала. Но он запал до того, как вы с ним…

— Нет, Лер, — перебиваю, чтобы она не успела понастроить иллюзий, в которые я непременно захочу поверить. — Случившееся ничего не меняет. Он по-прежнему в нее по уши.

— С чего ты взяла?

— Он сам сказал. Стоял и улыбался как блаженный, потому что она сама ему написала.

Какое-то время Грановская молчит, а затем произносит то, что как нельзя лучше характеризует сложившуюся ситуацию:

— Хреново.

— Да, именно, — усмехаюсь невесело.

— Ну и забей Вась, — она обнимает меня за плечи, прижимая ближе к себе. — Значит, не судьба. В конце концов, на Соколове свет клином не сошелся.

Свет, может и не сошелся, а вот моя жизнь — вполне вероятно.

Эта грустная мысль мимолетом проносится в голове, но я ее не озвучиваю. Намеренно. Буду брать пример с Лерки — она-то никогда из-за парней не унывает. И я не стану. Даже если это Соколов.

Глава 24. Весна 2017

Звонок на перемену, подобно райской усладе, затекает уши, и я наконец захлопываю ненавистную тетрадь по физике. Если честно, от всех этих формул у меня уже в глазах двоится! Слава богу, что обучение в школе подходит к концу, и меньше, чем через месяц я смогу попрощаться с точными науками навсегда! Уверена, во взрослой жизни никто не будет делать мне мозг разговорами о диодах, диффузиях и законах Ньютона.

— Ты как? Домой или к репетитору? — Грановская кидает на меня вопросительный взгляд.

В последнее время она выглядит неважно: похудела, побледнела, да и под глазами пролегают непроходящие темные круги. Должно быть, дело в стрессе. На носу ЕГЭ, а Лерка еще и на золотую медаль идет. Вот изнуряющая учеба из нее все соки и высосала.

— У меня сейчас информатика, — вздыхаю я, застегивая рюкзак.

Для того, чтобы поступить в институт на специальность графического дизайнера непременно нужно сдать экзамен по ИКТ. Собственно, поэтому каждую среду и пятницу я посещаю дополнительные занятия по этому предмету. Скука, конечно, смертная, но чего ни сделаешь ради великой цели.

— А у меня английский, — она устало потирает висок. — Хотя, если честно, я бы предпочла просто лечь и умереть.

Подруге несладко, ведь ей предстоит поступление в довольно престижный столичный ВУЗ. И желательно — на бюджет. Ну, по крайней мере, она об этом мечтает. Хочет добиться всего сама, чтобы не пользоваться деньгами своего нового отчима.

Дело в том, что тетя Лиза, Леркина мама, год назад уехала в Москву по работе, где познакомилась с каким-то влиятельным бизнесменом. Совсем скоро они поженятся, и она станет жить с ним. Было решено, что Грановская на время переберется к бабушке и окончит одиннадцатый класс в своей школе. А затем вслед за родительницей отправится в Москву.

Особо энтузиазма по поводу изменений в личной жизни матери Лерка не испытывала, но и палки в колеса не вставляла. В конце концов, подруга давно грезила о переезде в столицу, так что обстоятельства, по большому счету, сложились в ее пользу.

— Крепись, Лерон, — подбадривающе глажу Грановскую по спине. — На выходных испеку кексы и приглашу тебя в гости.

— Спасибо, Васен, — она откидывает назад длинные золотистые волосы и вздергивает уголки губ. — Вечером созвонимся.

Мы взмахиваем руками на прощанье и расходимся в разных направлениях. Бреду по школьному коридору и, опустив голову, разглядываю свои новенькие Конверсы — пожалуй, единственную радость этой напичканной учебой недели.

Внезапно слуха касается визгливый взрыв смеха, и, вздрогнув, я перевожу взгляд к источнику шума. Ну, конечно, Соколов со своей подружкой! Кто еще может так пронзительно громко выражать свои чувства?

Диана Орлова на год старше, поэтому она уже выпустилась и формально не должна находиться школе. Но все равно продолжает таскаться сюда с завидной регулярностью. В основном для того, чтобы запихнуть свой длинный язык в Тёмкины гланды и как следует их облизать. Кажется, иных целей в жизни у этой девицы попросту нет.

Закатываю глаза и с трудом подавляю рвотный рефлекс: эти двое снова целуются. Даже не просто целуются, а прямо-таки пожирают друг другу ртами. Еще чуть-чуть — и кто-нибудь один проглотит другого. Точно вам говорю.

Глядеть на Диану, бесцеремонно мацающую парня за задницу, откровенно неприятно, а вот на Артёма… Блин, хотела бы я сказать, что он тоже смотрится мерзко, но, увы, не могу. Соколов в любом виде и при любых обстоятельствах выглядит сногсшибательно. А целуется и вовсе так, что дух захватывает.

Долго. Неспешно. Красиво.

Так эстетично, когда у парня острые скулы и длинные ресницы… Которые он медленно закрывает в момент поцелуя…

Черт, будто кадр из долбаной мелодрамы с каким-нибудь молодежным крашем!

Зачем я на это смотрю? Мазохизм? Тяга к знаниям?

Дура! Уже давно бы пора отвернуться, а я все пялюсь, пялюсь… Вот-вот глаза об них сломаю!

— Вась, привет! — приоткрыв веки, Соколов замечает меня и отрывается от своей подружки.

Мне неловко. Снова чертовски неловко. Не знаю, почему, но в последнее время это едкое чувство постоянно сопровождает наше с Артёмом общение.