– Я не актер, – словно почувствовав мою тоску, заметил он. – И обманывать вас не желаю. Ни сейчас, ни потом. Но скажите мне, в чем я должен сознаться, чтобы больше не видеть тоски в ваших глазах?

– Моя семья… Если бы мой отец не был Загресси, если бы Мариус не собирался вести здесь свои дела…

– Все было бы так же, – спокойно, будто мои сомнения не оскорбили его самолюбия, заверил виер и, не глядя на меня, проговорил: – Я слишком слаб, чтобы отказаться. И вам придется простить меня за это.

– Разве вам нужно чье-то прощение?

– Ваше – необходимо, – кратко, но от этого еще более весомо заверил он.

– Тогда вы знаете ответ. – Я отвела взгляд. – Знаете, что, как бы я ни хотела, как бы ни старалась вас игнорировать, все равно не смогу быть без вас.

– К сожалению, это закончится. – На губах виера мелькнула печальная улыбка. – Чем больше пройдет времени, тем меньше вы будете во мне нуждаться. И тем сильнее… сложнее мне будет вас оставить.

– Я не хочу, чтобы вам было больно.

– Мне не больно. Пока. До тех самых пор, что вы остаетесь со мной. И я готов пойти на многое, лишь бы это продолжалось.

– Даже на уступки моему кузену?

– Даже на это, – хмыкнул он и, увидев что-то за моей спиной, добавил: – Господин Загресси, вы присоединитесь к нам за ужином?

Я торопливо отдернула руку, обернулась и… отвела взгляд. На пороге столовой стоял кузен и, кажется, от его взгляда не укрылось мое поспешное движение. По крайней мере, прежде чем отвернуться, я успела заметить довольную усмешку на его лице.

– Прошу нас извинить, виер. – Кузен учтиво поклонился. – Я волновался за Ларин, но, – он кивнул в сторону виеры Джалиет, – вижу, что приличия соблюдены. Увы, я должен закончить с расчетами, чтобы было что вам продемонстрировать завтра. Вы же найдете для нас немного времени?

– Обязательно, – заверил виер, но голос его похолодел на несколько тонов. Так, что ни у кого не могло возникнуть сомнений: присутствие Мариуса тяготит хозяина дома.

– В таком случае – откланиваюсь. Виера Джалиет, позаботьтесь о моей кузине.

Компаньонка, поднявшись, кивнула. Мариус вышел. В опустившейся тишине я слышала, как он удаляется. И по тому, как звучали его шаги, я могла с уверенностью заявить: он был доволен.

– Майлис? – В голосе виера прозвучало раздражение.

– Виер – опекун вашей гостьи, – раздалось из пустоты. – Без вашего прямого приказа препятствовать ему было бы незаконно.

– Считай, приказ вы получили. – И, закончив разговор с подчиненным, виер перешел на балиарский. – Ларин, надеюсь, кузен не успел вас огорчить?

– Вовсе нет, – не слишком искренне ответила я и, помедлив, все же посчитала нужным напомнить: – Я знаю марголинский. Может, не так хорошо, как Ринталь, но… Почему вы приказали не пускать кузена?

– Он слишком навязчив. А в вашем присутствии может добиться от меня большего, чем я готов уступить.

– Тогда почему вы пригласили нас всех?

– Приглашать вас одну – значит бросить в паутину сплетен, выбраться из которой вы сможете лишь одним способом.

– Каким?

– Вам придется выйти за меня замуж, – сообщил он и внимательно посмотрел на меня, ожидая реакции.

И если в первый момент я смутилась, то во второй разум все же возобладал.

– Или уехать, – озвучила второй вариант я. – Если меня не будет в Марголине – не будет и сплетен. И ваша репутация не пострадает, – съехидничала я, с облегчением понимая, что виер прав: чем больше времени я провожу рядом с ним, тем легче становится отвлечься. Мысли перестают скатываться к одной его фигуре, и перед глазами больше не стоит его лицо.

– Я сделаю все, чтобы вы остались, – то ли пообещал, то ли пригрозил, то ли просто поставил перед фактом он.

– Удерживать иностранного гражданина, не совершавшего преступлений, против его воли незаконно, – напомнила я.

Нос уловил приближающийся аромат еды раньше, чем из коридора донеслись шаги.

– А разве вы не совершали преступлений? – притворно удивился виер, даря мне лукавую улыбку.

Я вздернула бровь, требуя объяснений.

– Вы – воровка, Ларин. Вы украли у меня то, в существовании чего не был уверен ни один мой противник. И я сам, признаться, уже начал сомневаться, но теперь знаю точно: я бессердечен.

– Вы мне таким не показались…

– Лишь потому, что вы забрали мое сердце, и в этом ваше преступление, – усмехнулся он и, не давая мне ни возразить, ни просто достойно ответить (хоть это было бы и нелегко), позволил: – Входите. Нам не терпится приступить к еде.

Бросив взгляд на его непоколебимое, чуть насмешливое лицо, я все же предпочла воспользоваться выданной мне возможностью промолчать. И, жуя салат, отрезая кусочки от запеченного с травами мяса, с волнением, прежде мне неведомым, думала: куда приведет нас сегодняшняя откровенность?

– Я утомил вас? – когда я не проронила ни слова, закончив с десертом, уточнил виер.

– Заставили задуматься, – слабо улыбнувшись, ответила я.

– Как и вы меня, – усмехнулся он и, словно специально, перевел тему на нейтральную, ту, что я готова была обсуждать: – Ваше желание. Узнать все о Ринталь Калиори и ее опекуне, – напомнил он. – Девушка с таким именем никогда не жила в Марголине.

– А леди Шарлотта?

– Леди Калиори действительно посещала Марголин более десяти лет назад, но подробностями о ее передвижениях и действиях я пока не располагаю. Впрочем, полагаю, через пару дней туман времени немного рассеется. Мои подчиненные над этим работают.

– Ее ведь могли звать иначе? – предположила я, перебирая варианты. – Если Ринталь удочерили… Или если Шарлотта ее украла…

– Если это так, то для поиска мне нужен хотя бы портрет. А лучше – если девушка лично приедет. Я выпишу пропуск.

– Она… пока не может. – Я прикусила губу, не зная, стоит ли сообщать виеру о проблемах подруги. – Шарлотта знает, что я уплыла сюда, а поскольку других друзей у Ринталь нет… Боюсь, если Рин попытается сюда добраться, она более не будет свободна.

– Сожалею, – скорее из вежливости, чем из искренних чувств заметил виер. – В таком случае обойдемся портретом.

– Хорошо, – задумчиво протянула я и поднялась из-за стола. Он последовал моему примеру. – Если не возражаете, я хотела бы сейчас же написать подруге.

– Разумеется. – Мне протянули руку, и я приняла ее. И все случилось так быстро и легко, будто и не стояла за этим жестом череда условностей.

Впрочем, виера Джалиет, не проронившая ни слова за всю трапезу, даже бровью не повела. Ни когда виер сплел наши пальцы, ни когда проводил нас до самого дома, передав из рук в руки довольному Мариусу, вышедшему на крыльцо.

– С нетерпением ожидаю следующей встречи, – поклонившись, сообщил мне