Согласно моему опыту, «белые воротнички» не принимают активного участия в культурной жизни, за исключением приобретения сезонного абонемента на игры «Маринерз».[27](Для меня это не в счет.) Не могу сказать, что финансисты всегда плохи в сексе – был у меня один работник инвестиционного банка… да здравствует множественный оргазм, Бэтмен!

Поймав на себе пристальные взгляды Бэннинга и официантки, чувствую, как к лицу приливает жар.

– Э-э… порцию лосося, пожалуйста, – говорю я и возвращаю Бет меню. – Спасибо. – Пожимаю плечами и виновато улыбаюсь: – Извини, отвлеклась. Просто думала о… рентабельности инвестиций.

Улыбка сходит с лица шефа, он наклоняется ко мне:

– Понятно. Ну что ж, ты, наверное, хочешь перейти прямо к делу. Хотя я надеялся, что мы сможем узнать друг друга получше. Мы ведь почти не разговариваем с самых праздников, за исключением… – Бэннинг замолкает, и у него такой вид, будто галстук стал ему тесен.

Так кто перед кем испытывает неловкость?

Думаю, что ответить. Вокруг гул разговоров за другими столиками, слышится мелодичное позвякивание приборов. Наконец улыбаюсь и вновь пожимаю плечами:

– За исключением нашего глупого спора? Ты ведь сам это затеял. Впрочем, давай объявим перемирие и поговорим о другом. Ты никогда не рассказывал, что привело тебя в «Кнут и кружево» после пяти лет успешной карьеры во Всемирном банке.[28]

Он смеется:

– Честно говоря, я и сам не понял, почему так случилось. У меня не очень-то получалось вписаться в схему сложных отношений гигантской корпоративной машины, и в один прекрасный день, когда напыщенность и высокомерие – хочу отметить, не мои! – меня просто достали, позвонил «охотник за головами».

Скажите, можно ли трактовать буквально выражение «огонек в глазах»? Потому что я готова поклясться, что вижу пляшущие огоньки в глазах Бэннинга. О Боже! Пора вспомнить о своей неприязни к нему, иначе мне конец.

– Ты? – восклицаю я в притворном смятении. – Не смог вписаться? Что-то не верится. Ты такой правильный, хоть раз забыл бросить банку из-под содовой в контейнер для переработки?

– Смейся, Грин, – с улыбкой отвечает он. – На самом деле я просто хотел внедрить систему премий вместо прежней контрактной системы. Платить сотрудникам за хорошую работу, а не за то, что они дольше других трудятся. Но старой гвардии это пришлось не по нраву. Меня как следует отчитали за «выход за рамки моих полномочий», и тогда я понял, что не хочу работать в компании, где люди – лишь винтики. А тут мне сделали предложение, я согласился пройти собеседование, и теперь работаю здесь.

– Так просто? – Подпираю рукой подбородок, поставив локоть на стол.

– Да, так просто. Хотя… в общем, на самом деле я предпочел бы заняться улучшением экологии. Ладно, давай поговорим о тебе! То есть я, конечно, знаю, как ты попала сюда – я тебя взял. Но почему ты выбрала такую компанию, как «Кнут и кружево»? Интересно узнать истинную причину, а не указанную в резюме.

Рассматриваю его, пытаясь понять, насколько можно приоткрыть мой десятилетний план. Ведь все, что я скажу, может быть использовано против меня, и так далее.

– На самом деле это просто этап карьеры. К тому же хотелось участвовать в управлении компанией. Я ведь тоже не большая поклонница правил, как ты понял. – Мы оба хохочем, и у него это сердечный, искренний смех, не насмешка.

Поверьте, я чувствую разницу.

– Как ты тактично заметил, я не из тех людей, к кому тянутся. Не считаюсь «милой». Не умею работать в команде. Вот и решила, что лучше мне самой режиссировать спектакль – тогда это не будет иметь значения. Может, когда-нибудь закончу роман и стану писательницей… – Замолкаю, понимая, что рассказываю ему то, о чем предпочла бы молчать.

Можно было бы списать все на водку с мартини, но я не пила.

Пока.

А ведь это можно исправить! Ищу глазами официантку.

– Бет!

Бэннинг морщился, когда я говорила о том, что люди ко мне не тянутся, но теперь очень серьезен.

– Кирби? Насчет того, что ты не нравишься людям… Просто в тот день я был жутко зол, переживал за наши проекты и волновался перед советом директоров. Прости, что сорвался на тебя. Теперь я понимаю, ты правильно сделала, что уволила этих лентяев. – Глубоко вздохнув, продолжает: – Единственное, что меня удивляет, – почему никто не сделал этого раньше? Так что позволь попросить у тебя прощения, и давай забудем про наше дурацкое пари.

Раскрываю рот. Такого поворота я точно не ожидала.

Но это же здорово, правда? Меня сняли с крючка. Что может быть лучше? Теперь не нужно беспокоиться об отпуске в Италии и о потере работы.

А также о собственной самооценке, которая сейчас находится на небывало низком уровне, потому что, если я соглашусь отменить наш спор…

– Если я соглашусь забыть о пари, это будет означать, что я сама не верю в победу. Ты думаешь, я безнадежна и у меня нет никаких шансов? Почему бы просто не обозвать меня неудачницей с большой буквы? Или ты вынашивал коварную идею – раздразнить меня, а потом изобразить благородство, отказавшись от пари, которое я все равно не смогу выиграть?

У него странное выражение лица. Похоже, он в шоке. Удивлен и уязвлен тем, что я не сдаюсь? Мне плевать, к тому же меня теперь все равно уволят. Кидаю на стол салфетку и поднимаюсь:

– Давай, увольняй, если так хочешь избавиться от меня. Но пока я не уволена, пари в силе. Мы еще посмотрим, кто из нас хороший человек.

Бэннинг встает одновременно со мной:

– Кирби, я не… Нет, ты не уволена. И не было у меня никакого злобного умысла. Я просто хотел…

Внезапно понимаю, что не могу больше. Никогда в жизни не плакала в присутствии коллеги и не собираюсь делать этого при Бэннинге.

– Хорошо, как скажешь. Извини, что приняла все слишком близко к сердцу. Мне пора. Много работы. Спасибо за обед.

Вихрем разворачиваюсь, едва не столкнувшись с ошеломленной Бет – у той поднос, полный тарелок. Почему-то пропал аппетит. Поспешно выскакивая из ресторана, чтобы никто не видел моих слез, понимаю: телепатических способностей у меня точно нет.

Я и подумать не могла, что все так выйдет.

Я вздрагивала от каждого телефонного звонка в офисе. Не знала, кого больше бояться – Лайла, желающего устроить посиделки с пивом и мясным рулетом, или мадам, не понимающей, почему я исчезла именно после сообщения о предстоящем прослушивании.