— Мы что, снова будем… — она не договорила, смутившись, метнула на него короткий взгляд и поднялась, сев на колени, но не приблизившись. Обе ее грудки вынырнули из-под воды, по ним медленно стекали обрывки пены.

— Я же должен лишить тебя девственности, раз уж ты оказалась в моем личном притоне.

Кристина рассмеялась.

— Твоя комната не похожа на притон. Она очень красивая и романтичная… и такая роскошная. И ванная мне тоже нравится, — она обвела взглядом великолепное просторное помещение, сверкающее зеркалами, серебром, черной и фиолетовой эмалью и белизной дорогого фаянса.

— Рад за тебя, Кристина. Только давай не тяни время.

— Вообще-то я боюсь… что… — она вдруг посерьезнела, но все равно продолжала кокетливо хлопать ресничками, — что мне будет больно. Ведь мне будет больно?

— Наверняка, — с самодовольной улыбкой вымолвил он.

— Но… ты ведь… постараешься, чтобы это было не так ужасно…

— Ужасно? А ну иди сюда! — он резко сел, и вид у него был какой-то устрашающий и решительный. Кристина скользнула к нему, он поймал ее за талию и посадил верхом к себе на ноги, крепко притягивая к себе. Ее киска прижалась к основанию его окаменевшего члена. — Видишь ли, я как раз специалист по всяким ужасам. Поэтому да, это будет ужасно.

Она слышала в его голосе иронию, но все равно не могла понять, шутит он или нет. Девушка нервно сглатывала уже который раз подступающий к горлу за этот вечер болезненный ком. Тем не менее, Лука чувствовал, что эта лапочка доверяет ему безоговорочно, просто побаивается… Их глаза встретились, а тела невольно завибрировали и нетерпеливо прильнули друг к другу. Ее взгляд беспокойно подрагивал и с каждой секундой все глубже утопал в темных омутах его пленительно порочных глаз. Вдруг он впился в ее ротик безжалостным болезненным поцелуем, крепко прижимая ее к себе за шею. Ее трепетный язычок хотелось съесть, но он постоянно ускользал, будто специально раздразнивая, а потом быстро возвращаясь вновь, чтобы бесстыдно поигрывать, ластиться и толкаться уже намного уверенней, чем раньше. Этот поцелуй опьянил обоих, и Лука больше не намерен был тянуть. Он встал, столкнув с себя Кристину, плавно соскользнувшую в воду, и девушка завороженно следила, как по его мускулам стекает вода и пена. Лука взял со стеклянной этажерки рядом с ванной огромное полотенце и бросил его на пол, затем протянул Кристине руку и одним движением поднял ее на ноги. Не успела она опомниться, как оказалась у него на руках. С них обоих ручьями лилась вода. Он легко переступил через борт и на время остановился на полотенце, давая немного стечь воде и неистово пожирая девушку голодным взглядом.

Через несколько секунд он уже бросил ее на белую простыню в спальне, накрывая ураганом жадных поцелуев, укусов и грубых неистовых прикосновений. Она дрожала, тяжело дыша, покорно вынося эти дикие ласки и тихонько постанывая. Осторожно просунув палец в ее девственную киску, он ощутил там влагу, напряжение и жар. Тогда Лука взял с тумбочки презерватив, распаковал, надел. Кристина лежала прямо перед ним, распростертая на спине, такая смирная, притихшая и скромная, будто всего с час назад он не имел ее по-всякому, по сути уже не раз лишив невинности. Что ж… девочки всегда боятся именно этого последнего шага во взрослую жизнь… То, что происходит с ней сегодня, она уже никогда не забудет… станет вспоминать, лелеять в своих фантазиях, сравнивать… Почему-то эта мысль вызвала в нем раздражение. Может быть, заговорили собственнические чувства… Может быть, начала просыпаться подавленная темная сторона… Захотелось причинить ей боль, подразнить, помучить… Лука развел в стороны доверчиво податливые женские ножки, подцепил под колени, поднимая выше и лег на нее, позволяя оплести дрожащими бедрами свой торс. Член нетерпеливо потерся между влажными лепестками, губы нашли распахнутый девичий ротик, сладко засосали и заскользили, отвлекая от страшного…

Глядя на эту распростертую под ним нимфу, уже не такую невинную, как неделю назад, но все же еще не осознающую до конца всю силу своей притягательной прелести, он разрывался между двумя мощными чувствами: желанием немедленно и безжалостно взять ее как последнюю шлюху и желанием снова вознести ее на вершины блаженства, чтобы дерзкий огонек ее самоуверенной соблазнительности еще ярче разгорелся в ее глазах, свел его с ума и покорил. Он облизал губы, шире развел ее ножки, зафиксировав одну рукой, и стал нежно толкаться членом в сочное узенькое лоно, пока ее голова в облаке запутанных белокурых волос не заметалась по простыни. Ее тело стало гибким, подвижным и необыкновенно чувствительным к каждому его движению, ее щеки пылали, белые зубки жадно покусывали соблазнительную пухлую губку, она, наконец-то расслабилась… На миг позволив своей звериной похоти взять верх, Лука вдруг со всей силы толкнулся ей навстречу бедрами, разрывая ее плоть и проникая глубоко внутрь. Девушка вскрикнула, дернулась, сжала бедра, попыталась отстраниться. Только вот ничего у нее не получилось.

— Уже все? — выдохнула она ему в губы, наверное, надеясь, что самое страшное теперь позади.

— Нет, моя хорошая… — мягко улыбнулся он, наслаждаясь, как нервно пульсируют и сокращаются мышцы ее узенького лона, крепко охватывая член, и наблюдая, как ее ротик судорожно ловит воздух, а руки беспокойно упираются ему в грудь. — Расслабься… нам некуда спешить… Хочу, чтобы ты как следует меня почувствовала… там… очень глубоко… — Лука сделал едва заметный толчок в горячую упругую глубину, млея от удовольствия. — Чувствуешь?

— Д-да… — всхлипнула она, вся дрожа и напрягаясь.

— Я сказал, расслабься… — настойчиво повторил он. — Дай сюда руки, — мужчина перехватил безвольные запястья и прижал к постели над ее головой. Просто привык, чтобы ему подчинялись безоговорочно, чтобы не смели показывать даже малейшее сопротивление… — Закрой глаза… и впусти меня глубже… не бойся…

Девушка взволнованно задышала, но доверилась вновь, усилием воли заставив себя закрыть глаза и расслабиться. Мужчина толкнулся вновь, плавно покачивая бедрами, чтобы она немного привыкла. Затем накрыл ее ротик долгим, глубоким, мучительно нежным поцелуем. Он целовал ее до одури, до беспамятства, до полной капитуляции, пока ее тело само не начало нетерпеливо двигаться под ним, осторожно насаживаясь на член. Казалось, что все это длится вечность… патока блаженства окутала их обоих, помутив разум, отгородив от остального мира… Почувствовав, как она кончает, судорожно извиваясь на его члене и крепче впиваясь в его губы, Лука наконец сорвался с тормозов. В голове будто прояснилось, зверь пробудил его от этого забытья, проник в каждый мускул, в каждую клетку, заставил двигаться быстрее, глубже, грубее. Девушка мучительно замычала ему в губы, но это уже не имело значения. Пальцы сомкнулись на ее запястьях мертвой хваткой, рот впился в нежную плоть, глотая девичьи стоны, бедра стали двигаться тяжело, быстро, размашисто, припечатывая к постели.

— Кристи-ина… черт… не сопротивляйся… — зарычал он яростно, чувствуя ее напряжение. — Кристи-ина… — застонал в агонии, спуская фонтан спермы ей в глубину и содрогаясь от блаженных спазмов всем телом.

Кристина сидела в гостиной, забравшись с ногами на большое кожаное кресло. Щеки ее пылали, взгляд бесцельно блуждал или задумчиво замирал, упершись в одну точку. Она поминутно вздыхала как-то тяжко, словно ей действительно не хватало воздуха, и иногда начинала неосознанно теребить светлый локон, выбившийся из небрежной домашней прически. Огромный раритетный том Гете с золочеными кромками страниц и копиями старинных гравюр, раскрытый на «Страданиях юного Вертера», как нельзя лучше подходил к ее нынешнему настроению и вообще всему облику замечтавшейся Лолиты. Правда, из всего шедевра она прочла не больше пары страниц, да и то едва ли хотя бы треть из прочтенного отложилась у нее в голове. Сейчас ее одолевали совершенно другие мысли и заботы — они почти лишили ее сил за последнее время — вымотали эмоционально и физически. Она без конца прокручивала в памяти все обрушившиеся на нее события последних дней и недоумевала, терялась, терзалась.