Кевин мотнул головой, выполнив просьбу Курта, а затем как ни вчем не бывало начал зашивать Оливию, тогда я спросила:

– Курт, не дашь мне две минуты на то, чтобы привести офицера Макларена? Он непременно захочет увидеть остальное.

Курт снял окровавленные перчатки.

– Не понимаю, почему у тебя Глория, сложилось подобное впечатление о нём как о способном парне? У твоего Макларена были все шансы увидеть остальное, как ты это называешь, однако он, очевидно, считает себя выше таких банальностей.

– Не капризничай Курт. Макларен прибыл сюда по моей личной инициативе. Я готовлю его в будущем стать хорошим детективом. Да, Курт – это наше будущее, нравится оно тебе или нет. У парня есть все задатки, так, что не надо выпендриваться и строить из себя невесть кого. Вспомни любой первый раз когда к тебе сюда приходят новички полицейские, да что там полицейские, а твои стажеры? Организм потребовал своё, как это всегда бывает, но Рей не вернулся, поскольку не хочет прерывать вскрытие. Не следует наказывать его за то, что он провел на службе чуть меньше нас всех и не имеет ещё опыта работы с трупами.

Полный отвращения взгляд Курта говорил: неужели нельзя придумать что-нибудь поинтереснее?

– Даже если у офицера Макларена проблемы с кишечником, меня это не касается. – Он отвернулся, чтобы бросить перчатки в бак для биологических отходов. Лязг крышки дал понять, что разговор окончен. Я с трудом узнавала Курта, он вел себя как ревнивый болван и зануда.

– Офицер Макларен должен присутствовать на вскрытии Макса Эванса, – спокойно ответил я. – По-моему, это важно. Я прилагаю все усилия, чтобы расследование шло полным ходом и мне хотелось бы думать, что моему примеру последуют и остальные.

Курт неторопливо развернулся. Взгляд у него был словно у акулы.

– Позволь полюбопытствовать Глория: ты пытаешься учить меня тому, как вести вскрытие?

– Нет, – возразила я, и глазом не моргнув. – Я объясняю тебе, как я веду расследование.

Его рот сжался плотнее, в тонкую полоску но, в конце концов, Курт повел плечами.

– Следующие тридцать минут я потрачу на осмотр спины жертвы и диктовку заметок об Оливии Браун, а затем перейду к сравнению обеих трупов. Тот, кто будет находиться в комнате, когда я приступлю сравнительному анализу обеих жертв, может остаться. Все прочие не должны входить в помещение, чтобы не помешать проведению дальнейшего вскрытия.

Мы оба понимали, что рано или поздно мне придется за это заплатить.

– Спасибо, доктор Курт. Я тебе очень признательна, – съязвила я.

– Поверь, Глория, благодарить меня незачем: я ни на йоту не отступлю от заведенного порядка – ни ради тебя, ни ради твоего будущего детектива.

Он отвернулся и снова начал что-то диктовать в микрофон.

Уходя, я – за спиной у Курта – привлекла внимание ассистента и указала на него пальцем. Тот попытался изобразить оскорбленную невинность (что ему совсем не шло), однако я продолжала смотреть на него до тех пор, пока он не отвел взгляд. Если пойдут слухи о том, что здесь только что произошло, он знает, кого я буду искать.

На улице вовсю жарило огненное солнце. Морг работал в своем обычном режиме, несмотря на погоду. Люди умирают когда им вздумается и здание возле которого я стояла никогда не бывает пустым. Две пожилые женщины в своих лучших одеждах шли вверх по лестнице, поддерживая друг друга, и громко обсуждали проблемы, о которых я бы предпочла ничего не знать. Какой-то парень в халате курил у дверей.

Рей сидел на невысокой ограде недалеко от входа и рассматривал свои ботинки. Руки он засунул в карманы своих брюк.

Моя тень упала на него, но он не взглянул в мою сторону.

– Извините детектив, – сказал Рей.

– Не за что извиняться, офицер – по крайней мере, передо мной.

– Он закончил?

– Заканчивает с Оливией. Скоро перейдет к сравнению нанесенных ран. Курт осмотрел Оливию пока что только спереди, но самое любопытное с другой стороны её тела.

– Боже мой, – тихо сказал Рей, глядя на небо – то ли молясь, то ли проклиная.

– Как я представлю, что доктору Курту приходиться вскрывать и детей – это жесть. – Тут ничего не попишешь. Все мы делаем вид, что ничего такого не происходит, однако это действует на всех – и притом каждый раз.

– Я думал, что выдержу, детектив Берч. Я был уверен в этом.

– Так и надо. Думай о позитиве; на нашей работе сомнения убивают.

– Со мной никогда такого не случалось, честное слово. На месте преступления, когда вы меня иногда брали, все было супер. Никаких проблем.

– Да, все было супер. Место преступления – другое дело: там сначала приходишь в ужас, но потом все худшее уже позади. Это зрелище тебя не преследует.

Рей сглотнул, и я увидела, как дрогнул его кадык.

– Наверное, я не гожусь для этой работы, детектив Берч – сказал он так, будто ему больно выговаривать слова.

– Ты уверен, что хочешь быть следователем?

– Всю жизнь мечтал. В детстве увидел передачу по телику – документальный фильм, а не какую-то выдуманную фигню. – Быстрый взгляд в мою сторону – проверить, не смеюсь ли я над ним. – Какое-то старое дело – в сельской местности убили девушку. Детектив рассказывал о том, как они нашли убийцу. Я подумал, что этот парень – самый умный человек, которого я видел, понимаете? Он был куда умнее профессоров и всех прочих, потому что он добивался результатов. И я решил: вот оно, вот то, чем я хочу заниматься.

– И сейчас ты учишься. Я же говорила неоднократно – тебе нужно время. Не жди, что все получится в первый же день.

– Угу. Возможно, этот ваш доктор Курт прав – мне нужно валить к чертовой матери обратно в транспортный отдел, арестовывать таких же лопухов, как я.

– Когда он тебе такое говорил?

Рей провел рукой по волосам.

– Не важно, – устало сказал он. – На доктора Курта мне плевать – ну разве что он окажется прав.

Я стряхнула пыль с участка стены и села рядом.

– Рей, я хочу тебя кое о чем спросить.

Он повернулся ко мне. На лице у него снова появилось выражение «съел что-то не то», и я испугалась, что его вырвет на мой костюм, но все же решила рискнуть.

– Ты, наверное, знаешь, что у меня и у моего напарника детектива Брайна Уэйна самая высокая раскрываемость в отделе.

– Да, я сразу это узнал как поступил на службу к вам в участок. Когда год назад старший инспектор отправил меня к вам, я только порадовался.

– И теперь, когда у тебя был шанс увидеть меня за работой, скажи – откуда берется у меня такая раскрываемость?

Рей, похоже, чувствовал себя не в своей тарелке: было ясно, что он задавал себе тот же вопрос и не мог найти ответа.