– Ну, конечно, вы не давали честного слова… но вы жеговорили, что не поведете меня в Бастилию, если я сам все расскажу…Послушайте… – просительно заглянул он д’Артаньяну в глаза. – Бытьможет, мне найдется местечко на кардинальской службе? Ей-же-ей, я всегдаотносился с почтением к великому кардиналу, жизнь готов за него отдать, когохотите спросите!

Д’Артаньян передернулся от брезгливости, но помня о всехуроках тех, кто был несравненно более опытен в тайной войне, сказал почтидруже– любно:

– Такие дела не я решаю.

– Я понимаю, конечно же… Но, может, пока суд да дело, ясмогу быть вам полезен просто так? Вы понимаете? Я – человек почти что нищий…

– Об этом я тоже не уполномочен говорить, – сказалд’Артаньян. – Хотя… Вы правы, англичанин вас, конечно же, постараетсянепременно расспросить, как случилось, что его денежки дважды пропали зря…Постарайтесь придумать убедительное объяснение. Вам, с вашим богатым ипричудливым жизненным опытом, это удастся… Ну, а потом вы придете ко мне ирасскажете, до чего у вас дошло и чем кончилось.

– С величайшей готовностью! – воскликнулПишегрю. – Не сомневайтесь, я ему сумею заморочить мозги… Вот только… Ясовершенно обнищал…

– Эге! – воскликнул д’Артаньян. – А остатокот тех двухсот пятидесяти пистолей? Зная вас, легко догадаться, чтоисполнителям вы заплатили не так уж много, львиную долю оставили себе… ДеНевилету вы дали пятьдесят пистолей, вряд ли тем, с Сен-Жерменской ярмарки,перепало больше…

– Говорю же, мне в последнее время страшно не везло,что в кости, что в карты… И Мюзетта, не забывайте! Очаровательное создание, ноу меня сложилось впечатление, что золото она попросту плавит и хлебает столовойложкой, столько его на нее уходит! Д’Артаньян, я же все вам рассказал исогласился осведомлять вас обо всем, что мне только станет известно…

– Черт с вами, – сказал д’Артаньян, кладя на стол,на свободное местечко меж опорожненными бутылками, десять пистолей. –Хватит вам за глаза, если не будете роскошествовать. Вполне может быть,получите еще… если принесете что-то толковое.

– Все сделаю!

– И избави вас бог меня обмануть!

– О, что вы, что вы! – энергично запротестовалПишегрю. – Я все понимаю, куда же мне из Парижа… Чтобы жить здесь спокойнои дальше, придется служить честно… откровенно говоря, я всю жизнь мечталприлепиться к кому-то сильному, а кто нынче сильнее кардинала? Будьте уверены,я не подведу…

– Да уж постарайтесь, – сказал д’Артаньян, короткопоклонился и направился к двери.

Он впервые в жизни покупал шпиона – и чувствовал себяпремерзко, словно в нечистотах вывалялся с ног до головы. Но что прикажетеделать, если ваши враги не желают встречаться с вами в честном поединке?Кардинал Ришелье прав – это гнусно и противно, но порой необходимо. Хотя бы длятого, чтобы вовремя узнать о грозящих Анне опасностях, а ведь есть еще икардинал, и Франция…

Еще во время разговора с бывшим приятелем у него благодарятонкому слуху охотника возникли подозрения – и теперь, твердо решив ихпроверить, д’Артаньян подкрался к двери на цыпочках и внезапно что есть силытолкнул ее от себя.

Послышался короткий вопль, словно нечаянно придавили кошку.Слуга, выглядевший уже не таким сонным, сидел на своем естественном седалище,разбросав ноги, глупо таращась на д’Артаньяна и прижимая ладонь к ушибленнойщеке, которая на глазах становилась синей.

– Подслушивать нехорошо, – наставительно сказалд’Артаньян, заведомо зная, что его поучения ни к чему не приведут, ибо слугикак подслушивали у замочной скважины с начала времен, так и будут это делать,пока стоит мир.

Пишегрю выскочил следом в совершеннейшем расстройстве:

– Д’Артаньян, погодите! Не можете же вы просто такуйти! Ведь если Росне или кого-то из его людей схватят, они меня выдадут,мерзавцы, чтобы спасти свою шкуру! А я вам еще пригожусь, вот увидите!

– Честь имею сообщить вам, господин маркиз, что их ужесхватили, всех до одного, – сказал д’Артаньян, кланяясь.

– Но ведь…

– Не тряситесь, Пишегрю, – сказал гасконецпрезрительно. – Вы что, не поняли? Вас бы давно уже навестили господастражники, но я вовремя договорился с комиссаром насчет кое-каких тонкостейследствия… Смотрите только, не разочаруйте меня!

И он вышел на улицу, где Планше держал поводья его коня, арядом стояли Любен, слуга де Варда, и лакей Каюзака, такой же рослый, какхозяин.

– Итак? – спросил де Вард.

– Ну разумеется, – сказал д’Артаньян. – Нашдруг милорд Винтер. Он все еще обретается на улице Вожирар, дом семьдесят пять.

– Черт возьми! – рявкнул великан Каюзак. – Уменя чешутся руки вышибить там дверь и…

Его прервал отчаянный, полный смертельного ужаса вопль,раздавшийся в доме, который д’Артаньян только что покинул. Не теряя нимгновения, ничего еще не соображая толком, гасконец бросился назад.

Навстречу ему, оглушительно топоча, несся слуга, не то чтостряхнувший сонливость, а бодрый и проворный, как сто чертей. Завидевд’Артаньяна, он отбросил окровавленный кинжал, повернулся и кинулся вверх поузкой кривой лестнице.

Д’Артаньян вломился следом за ним в прихожую, но далеепреследовать не стал, кинувшись к распростертому на полу Пишегрю в испятнаннойкровью несвежей рубашке. Опустился рядом с ним на колени и поднял его голову.

И с первого взгляда определил, что помощь тут непоможет, – перед ним было безжизненное тело. Вскочив, он бросился в комнатумаркиза и, увидев распахнутое настежь окно, не колеблясь, выпрыгнул на улицутем же путем, каким только что проследовал убийца.

Ну да, так и есть: слуга сломя голову несся в сторону церквиСен-Северен, где у него были все шансы затеряться в паутине переулков.Д’Артаньян помчался следом, вопя:

– Стой, мерзавец! Стой, кому говорю!

Беглец, бросив на него через плечо испуганно-злой взгляд,наддал, как вспугнутый заяц. Сообразив, что кричит зря – кто в таких случаяхостановился бы? – д’Артаньян вспомнил другой более надежный способ изаорал что было сил:

– Держи вора! Лови его! Держи вора!

Призыв к подобному развлечению испокон веков будоражил кровьне одних лишь парижан. Пожалуй, мало сыщется на земле людей, в ком не взыграетазарт охотника, особенно если учесть, что всякий, кто гонится за вором, каковбы ни был в обычной жизни, становится на короткое время словно бы полноправнымблюстителем закона и порядка…

Ничего удивительного, что все, кто находился поблизости,восприняли крики д’Артаньяна, как обученный конь под рейтаром – рев боевойтрубы. Добровольные помощники хлынули со всех сторон, вопя и сталкиваясь, ещеплохо представляя себе, кого именно следует ловить из находившихся наулице, – и гасконец с радостью увидел, что бегущий шарахнулся от выскочившегоему навстречу здоровенного мясника, сбился с аллюра, метнулся в сторону, впереулок, теряя драгоценное время на петлянье меж преследователями…