куда? У приятеля здесь была семья, а его никто не ждал. У его отца была своя жизнь, с гаремом молодых женщин. Эммина раздражала его ненасытная алчность и безудержное стремление к наслаждениям. С отцом его ничто не связывало. Матери не было, и он ее не помнил. Она была иностранкой, и все избегали говорить о ней. Знал только, что голубыми глазами и белым цветом лица он был должен своей матери. И с братом Сулейманом он не сходился по многим вопросам и старался пореже с ним встречаться. К унаследованной от их общего отца безмерной алчности брат добавлял хитрость, коварство и мстительность. Эммин чувствовал себя чужим среди своих близких.

— Ну, куда? — снова спросил приятель и добавил: — А давай ко мне.

Мимо них быстро прошмыгнули две женщины. Хусейн посмотрел им вслед.

— Эх, какая красивая гяурка! Несчастная осталась вдовой.

— Кто? — вяло спросил Эммин.

— Ну, эта… Рада.

— Рада? — очнулся Эммин и резко повернулся. — Почему она вдова?

— А ты не знаешь? Убили ее мужа.

— Убили ее мужа? Не знал… Я не сходил на берег, охранял караваны… Кто его убил?

Хусейн молчал, заглядевшись на двух женщин в черном.

— Говори же! Почему не отвечаешь?

Всегда говорливый Хусейн потерял охоту к разговору. Он развел руками, состроил какую-то неопределенную гримасу, которой вроде хотел сказать «оставь меня в покое», но ничего не сказал и сделал попытку продолжить путь.

— Подожди, подожди! Чего ты скрываешь? — Эммин требовательно и пристально смотрел на приятеля.

— Откуда мне знать, кто его убил. Чего только не говорят в городе! Да и мне это мало интересно. Одним гяуром меньше, подумаешь. А брат тебе ничего не говорил?

— Что он мог мне сказать?

— Что некоторые впутывают туда твое имя. Кто не знает, что ты часто прогуливался на своем жеребце перед воротами красивой гяурки.

Эммин застыл на месте, побледнел. Он схватил Хусейна за рукав.

— И ты называешь меня другом! Почему ты мне ничего не сказал?

— А что говорить? Да тебя и не было… то с караванами, то в Бургасе… Да я в это и не поверил. Зачем тебе его убивать? И так можешь ее заиметь. Схватишь и увезешь, все дела. И меня ты бы позвал помочь в таком деле. Не так ли? Поэтому я не поверил этим сплетням и ничего тебе не сказал… Ладно, Эммин, пока. Я пошел.

Словно скинув с плеч тяжелое бремя, Хусейн легко и быстро зашагал дальше. Эммин не тронулся с места. Из мечети выходили с озабоченными лицами правоверные, но он никого не видел… Капитан Никола убит…

Молва вмешала его имя в это подлое дело, а он ничего не знал. Сколько ночей он мучился от ревности и муки, от ненависти к капитану, но ему и в голову не приходило убийство. Кто же тогда сотворил это?

Ноги Эммина сами отнесли его на берег моря. Там он остановился у большого камня, отколовшегося от скалы бог знает когда и лежавшего наполовину на песке, наполовину в воде, куда он с детства любил приходить. Здесь он мог подолгу оставаться, потому что никто его не искал. Этот камень был его. Обросший мхом, ласковый и добрый, он часто заменял собой неприветливый дом, в котором рос Эммин. Камень и море. Они были его близкими и одной неразделенной любовью…

Брат Сулейман часто укорял его в том, что он забыл настоящие мусульманские порядки. Понравилась ему чья-то жена, ну хорошо, пусть нравится, но что мешает ее заиметь? Она замужем. Что из того? Она же гяурка. Так ему говорил Сулейман несколько месяцев назад, А после того, как узнал, что Никола убит, он снова предложил Эммину свои услуги в организации кражи красивой гяурки. Говорил, что никто ничего не узнает… Почему? Какие счеты сводит его брат?

Прохладный бриз огладил горящее чело Эммина. Море придавало ему спокойствие, но разве огонь, горящий в его груди, возможно погасить?

«Может, и Рада думает, что я убил ее мужа?» — сверкнула мысль в голове Эммина. И вспомнилось ему, как однажды встретил ее на улице одну, спешащую куда-то. Он ее тогда подкарауливал, ожидая, когда она выйдет из дома. Он преградил ей путь, говорил, что не может без нее, что думает только о ней, что дни его наполнены мраком без света ее очей. Он вспомнил, как умоляюще смотрела она на него. Говорила ему, что он хороший, что имя его незапятнанно, что никто не путает его ни с братом, ни, тем более, с отцом. Она напомнила ему, как они играли в детстве, когда ее мать носила к ним сотканные ею ковры. Говорила, что сердце ее полно радости, что любит Николу, живет им одним…

Кто? Кто убил капитана? И за что? Мысли Эммина, спутанные и противоречивые, метались разгоряченно в его голове и оставались без ответа.

С юношеских лет Эммину нравилась Рада. Пришлась по сердцу ему эта девочка, но когда он сообщил отцу, что любит ее, бей только рассмеялся и послал его учиться на чужбину. Эммин возмужал, закончил учебу, но не забыл девушку. Вернулся в Варну морским офицером, но не угодил отцу, не зажил согласно его поучениям, а когда узнал, что Рада вышла замуж, сердце его заболело. Жаждал ее увидеть, услышать ее голос. Слонялся конно по христианскому кварталу, по улочке, на которой жила Рада. В городе заговорили про его сумасбродства. Только капитан Никола ничего не знал об этом. Тогда Сулейман предложил украсть ее. Что мучается-то его глупый брат, когда все проще простого. Он спросил Эммина с насмешкой и презрением, неужели тот до сих пор не знает, откуда взялись молодые женщины в гареме отца. Похвалялся, что совсем недавно украл одну сладкую серну, прямо в день ее помолвки. Пока она сохла от муки, но все это пройдет. Сулейман не забывал поучать брата, что жить надо по законам Корана, не забывая, что он мусульманин.

Засмотревшись в синеву спокойного моря, Эммин пытался постичь истину. Кому мешал капитан Никола? Кто сходил с ума от злобы, когда заходила речь о его новой гемии? Не Сулейман ли обращался в Стамбул с просьбой запретить ее постройку? Вот почему он подговаривал брата украсть Раду. Тогда все в городе поняли бы, кто и за что убил Николу.

Сатана! Истинный сатана был этот Сулейман…

Глава XII

Ночь возле Шумена

1

Бугский уланский полк вел сражение за Хаджиоглу-Пазарджик. Русские упростили название главного города Добруджи и нарекли его Базарджиком.