— Это был не человек, ваше величество, и только лишь поэтому…

— Что значит «не человек»? — прошипел Феодорлих. — Отвечай!

— Это исчадие ада. — Дитрих выпихивал слова, словно выдирал зазубренные наконечники стрел из раны. — Это демон. Это сам… сам… са…

— Это всего лишь слова, за которыми удобно прятать свою нерадивость и трусость! — гневно пророкотал император, вновь перебивая вестника. — Ты лжешь, Дитрих, и понесешь за это надлежащую кару.

— Ваше величество, он не лжет. — Михель, пристально следивший за вебелингским кастеляном, неожиданно вклинился в беседу. — Все, что говорит Дитрих, — правда. Либо он искренне верит в то, что это так.

Феодорлих резко повернулся к магу.

— Откуда тебе знать, Михель? Ты что, уже заглянул в его мысли?

— Да, ваше величество. Они открыты. Правда, мне трудно в них разобраться. Мысли Дитриха — как неготовое варево в бурлящем колдовском котле. Но он не лжет. Он просто находится в великом смятении и не способен объяснить случившееся.

Император, сверкнув глазами, подступил к колдуну.

— Вот как?! Тогда, может быть, ты все объяснишь, Михель? Ты, помнится, убеждал меня, что Мощи надежно защищены от любого магического воздействия извне. Ты утверждал, что никакой колдун, никакой демон и никакая иная тварь не способны проникнуть в замок с помощью магии, что никто на свете не сможет использовать магическую силу, чтобы похитить реликвию.

Михель кивнул.

— Я не отказываюсь от своих слов, ваше величество. Все так и есть. Если Черные Мощи похищены, значит, это сделано не с помощью магии. Но это вовсе не исключает того, что кому-то могло ПОКАЗАТЬСЯ иначе.

Феодорлих снова навис над несчастным кастеляном:

— Кто-нибудь хотя бы разглядел похитителя?

— Он был в черных одеждах, и на нем была маска, ваше величество…

— С каких пор демоны рядятся в одежды и носят маски? — негромко вставил Михель.

— Не знаю… — Дитрих, облизнув сухие губы, растерянно смотрел то на мага, то на императора. — Этого я не знаю, но…

— Что «но»?! — рявкнул Феодорлих.

Рыцарь торопливо потянулся к своей суме, судорожно дернул ремешки.

— Когда демон… или не демон… или кто он там есть на самом деле… — путаясь в словах и завязках мешка, бормотал рыцарь. — Когда он перебирался через внешнюю стену… — Дитрих наконец справился с сумой и сунул в нее руку. — Мне удалось сорвать с него маску. — Рыцарь вытащил два куска черной ткани. — Вот это было намотано на его голову.

Феодорлих брезгливо покосился на скомканные черные платы в руке кастеляна:

— И что же тебе привиделось под «этим»? Звериная морда? Череп с пустыми глазницами?

Дитрих покачал головой:

— Нет, ваше величество. Под ней было лицо. Человеческое. Но не лицо христианина. Узкие глаза, желтая кожа…

Император и маг переглянулись.

— Татары? — сдавленно прохрипел Феодорлих. — Все-таки они! Послы!

— Или тот, кто пришел с ними, — кивнул Михель. — Тот, о чьих тайных помыслах не ведал ни глава посольства, ни толмач-русин.

— Это не человек, — покачал головой Дитрих. — Это…

— Хватит! — яростно осадил кастеляна Феодорлих. — Я уже слышал!

* * *

На пару секунд в шатре повисла напряженная тишина.

— Позвольте мне, ваше величество! — Михель вопросительно поднял глаза на императора и, уловив слабый кивок, продолжил, обращаясь уже к вебелингскому рыцарю: — Почему ты считаешь похитителя демоном, Дитрих?

— Не я, все так считают, — выдохнул тот. — Все, кто сталкивался с ним прошлой ночью и кто, столкнувшись, сумел выжить. Он вытворяет такое, на что не способен обычный человек из плоти и крови.

— Что? Что именно он вытворяет?

В вопросе Михеля не слышалось интереса, словно все ответы Дитриха маг знал наперед и спрашивал для того лишь, чтобы ответы эти услышал из уст вебелингского кастеляна император.

— Он… — Дитрих замялся, но быстро совладал с волнением и продолжил: — Он выходит из мрака и бесследно растворяется в нем. Ловит стрелы голыми руками и руками же отбивает клинки. Растягивает длань с мечом, как тетиву арбалета, а пальцами наносит такие раны, словно имеет когти. Он душит насмерть адским смрадом своего дыхания. Ослепляет едкой колдовской пылью. Бегает по стенам, как по земле, летает по воздуху…

— И летает тоже? — со снисходительной усмешкой переспросил Михель. — Вот даже как?

— Десятки рыцарей, слуг и оруженосцев видели, как демон спрыгнул с восточной стены. Вы знаете, какая там высота. Никто не смог бы упасть вниз и остаться в живых. Однако мы не нашли под стеной трупа. Значит… значит, демон улетел… — не очень уверенно закончил Дитрих.

— Демон что-нибудь оставил после себя, кроме своей маски? — Маг пристально смотрел на суму вебелингца, которая вовсе не выглядела пустой.

— Да, да… — оживился рыцарь, — оставил… кое-что оставил…

Дитрих вынул из своего мешка сверток грубой толстой рогожи, размотал…

— Вот!

К ногам императора и мага лег странный кинжал, скованный с крюком. Сталь — темная, не отражающая света. К рукояти привязан короткий обрывок веревки из черного конского волоса. Судя по всему — рассеченной мечом или топором. На кинжал кастелян положил прочный моток с петлей на конце. Видимо, отрубленную часть веревочного хвоста.

— При помощи этого крюка и этой веревки демон спустился с донжона, — пояснил Дитрих.

Михель прищурился:

— Спустился, говоришь? По веревке? Но если демон способен летать, зачем ему понадобилась веревка с крюком? Почему он просто не упорхнул из крепости сразу, как только захватил Мощи?

Кастелян захлопал глазами:

— Я не… не знаю…

— Покажи, что еще есть в твоей сумке, — потребовал маг.

Из сумы был извлечен другой сверток — поменьше и поплотнее — из толстой кожи, намотанной в несколько слоев. Повозившись немного, Дитрих достал из него два металлических шипастых «ежа».

— Это ночной демон… вор… бросал под ноги преследователям.

Феодорлих тронул железную колючку носком сапога.

— Похоже на «чеснок», — пробормотал император. — Только маловат. Подкованное копыто может и не проткнуть. Если на влажной земле лежит, то всадника сразу и не остановит.

— Зато пропорет ногу человеку на темной лестнице или на крепостной стене, — заметил Михель. — И спрятать при себе такие шипы нетрудно. Вот только существо, способное летать и исчезать во мраке, вряд ли стало бы ими пользоваться. Как, впрочем, и веревкой, как и маской. А это еще что?

Дитрих с величайшей осторожностью извлекал из кожаной обмотки, затянутой шнурами, плоскую черную звезду. Края странного предмета были заточены до бритвенной остроты.