– Если тебе небезразличны мои чувства, отпусти меня, – продолжала она.

– Я не могу рисковать, – произнес он после продолжительного молчания. – Пока нет. – Он вздохнул. – Но скоро.

– Зачем же ждать?

Его взгляд прошелся по ее телу, и она смущенно потупилась.

– У меня на это достаточно причин, Серина. Единственный способ заручиться твоим молчанием, это выведать твой секрет. И я подозреваю, у тебя есть тайна, которую ты желала бы скрыть.

– Ты что же, собираешься меня шантажировать? – Она лихорадочно натянула на себя старую рубашку. Еще одно его слово, и она завопит от злости. И хуже всего, что он прав: ей действительно есть что скрывать. – Ты никогда не узнаешь всей правды, пока я сама тебе не скажу, – отрезала она. – Мне жаль тебя разочаровывать, но никакой особой тайны у меня нет.

Она вскочила с кровати и принялась натягивать на себя свои грязные лохмотья, пропахшие потом и дымом. Господи, полцарства за горячую ванну! Она встала у окна и стала смотреть, как в доме напротив служанка застилает постель.

– Почему ты мне не доверяешь? Я не предам того, кому отдалась, – проговорила она, с трудом сдерживая раздражение. – Но, видно, тобой движет низменная цель. Ты соблазнил меня, чтобы подчинить себе.

Он саркастически усмехнулся.

– Я не настолько расчетлив и хладнокровен. И ничего такого не планировал.

– Ты надеялся, что я выболтаю свои секреты в порыве страсти? – выпалила она, нервно расхаживая по комнате. Холодный пол леденил ее босые ступни. Чтобы чемнибудь себя занять, она решила разжечь огонь в камине.

– Нет, – покачал он головой, – но, признаюсь, твои кошмары меня сильно заинтересовали. В ту первую ночь, когда я поднялся к тебе, ты кричала: «Не умирай, папочка, не умирай!»

– Ну да, он умер, и что такого в этом сне? О чем ты подумал? – Она раздула пламя, и оранжевые язычки заплясали в камине.

– Ты его убила? – Вопрос прозвучал резко, как удар хлыста. – И потому бросилась бежать куда глаза глядят?

– Думай что хочешь, Ник, – произнесла она нарочито спокойным тоном. – Что бы я ни сказала, тебя это не убедит. Чем больше я буду оправдываться, тем больше ты будешь стараться проникнуть в мое прошлое, пока не отыщешь то, чем меня можно будет шантажировать. – Она оглянулась на него. – Я разочаровалась в тебе, Ник. Я считала, что ты лучше, чем я о тебе думала, и теперь презираю себя за свою наивность.

– Не казни себя. Я такая же жертва обстоятельств, как и ты. Тюремщик не должен вступать в интимные отношения с узницей, иначе он привыкнет к ней и ему трудно будет с ней расстаться.

– Ты говоришь о расставании, но я сомневаюсь, что ты когданибудь меня отпустишь.

– После нашей ночи любви я был бы последним дураком, если бы тебя отпустил. Ни одной женщине не удавалось еще разжечь во мне такой пожар и, боюсь, не удастся, если мы с тобой расстанемся.

Она удивленно покосилась на него – вот это откровение! Сердце ее подпрыгнуло в груди. Ей захотелось броситься в его объятия, но между ними столько недомолвок.

– Это к делу не относится, – нахмурилась она. – И я бы предпочла, чтобы ты держал свои эгоистические желания при себе. Впрочем, неудивительно, что ты опять думаешь только о своем удовольствии.

Он встал и поднял с пола купленную им одежду и протянул ей.

– Надень это.

– Ни за что! – Она вздернула подбородок и гордо посмотрела ему прямо в глаза.

– Опять все сначала? И это после того, что у нас с тобой было? – прорычал он в ярости.

– При свете дня мне стало стыдно за свое поведение, а твои подарки меня оскорбляют. Кроме тех нескольких часов, что мы были вместе, нас ничто не связывает. Я попрежнему твоя узница, а ты мой тюремщик. Мы с тобой враги.

– Чепуха! Я вовсе не собирался воспользоваться твоей слабостью.

– Неужели? Ты ведь должен был утолить свою страсть…

– Как и ты – свою, мисс Упрямица. Это игра для двоих. Она прижала ладони к горящим щекам.

– О, Ник, как бы я хотела забыть эту ночь! К ее изумлению, он расхохотался.

– Тебе еще предстоит научиться обуздывать свои желания, Серина. Сейчас тебя это смущает, но наступит момент, когда тебе снова захочется повторить этот опыт. И я буду рад тебе услужить.

– Да как ты смеешь насмехаться надо мной! – закричала она и пулей вылетела из комнаты.

Ник смотрел ей вслед, любуясь тонкой талией, которую так нежно обнимал и так яростно сжимал в порыве страсти. Она выскочила за дверь и понеслась вниз по ступенькам, прижимая руки к пылающим щекам. Он почувствовал вдруг странную нежность, хотя он почти ничего не знал о ней. Что ж, надо оставить ее одну – пусть успокоится немного. Внизу на кухне полно еды, но у него сейчас нет ни малейшей охоты есть ее подгоревший бекон или пережаренную яичницу.

Он усмехнулся и сладко потянулся, ощущая себя бодрым и полным сил. Подняв с пола рубашку, он натянул ее, а потом заправил постель.

Вернувшись к себе в комнату, он умылся, мечтая о горячей ванне в особняке Левертонов на Берклисквер. Здесь у него нет слуг, чтобы нагреть воду и потереть ему спину.

Он выглянул в окно. Повсюду в округе царит нищета. Когдато это был респектабельный район, но теперь трущобы со всех сторон окружили торговые лавки.

Ник надел темнозеленый камзол, накинул на плечи плащ и нахлобучил треуголку. В этот момент из кухни донесся страшный грохот и звон посуды. Не хотел бы он сейчас быть свидетелем неумелых попыток Серины приготовить завтрак.

Его ужасно раздражала ее неловкость, как бы она ни старалась сделать все в лучшем виде. Она с детства привыкла повелевать слугами, которые все были для нее на одно лицо. Да и кто будет запоминать, как зовут лакея, или благодарить служанку, которая приносит хозяйке завтрак в постель? Подобная несправедливость всегда бесила Ника. У него тоже были слуги в Холлоуз, но он обращался сними как с равными. Они были гораздо разумнее и рассудительнее многих его друзейаристократов, и благодаря их усилиям поместье процветало. Фермер из него, конечно, никудышный, но он старается, и верные слуги делают все от них зависящее.

Решив проведать Пегаса, Ник вышел на улицу. Он закрыл дверь на замок и положил ключ в карман. Обойдя дом, он увидел, что охранник уже занял свой пост около двери в кухню и переругивается с узницей. Ник ухмыльнулся и, насвистывая веселый мотивчик, двинулся вдоль по улице.

Сначала он навестит Пегаса, потом отправится в сиротский приют, предварительно купив гостинцев, сделает коекакие дела и встретится с друзьями. Он забыл зайти к Треву Эмерсону, и теперь ему придется извиниться. Потом он должен нанести визит женщине, которая так глубоко затронула его сердце. Прошла всего неделя с того дня, как Маргерит стала женой Чарлза, по боль уже почти утихла. Он и сам немало этому удивлен. Может, это была не любовь?