Надо лишь сохранить самообладание, и тогда он уйдет.

Она провела его через комнату к террасе, выходящей в сад, моля Бога о том, чтобы он придал ей силы. Террасу увивали благоухающие розы. Ребенком она гуляла здесь, бродя по лабиринтам дорожек, проложенных сквозь цветники. Она отогнала воспоминания.

— Митч, ты не должен был приезжать.

Он шел за ней.

— Ребекка, если бы не дети, я не оставил бы тебя одну, а сел бы с тобой в самолет.

Она на мгновение закрыла глаза.

— Нет, Митч, мы все сказали друг другу. Я больше не приеду в Вайоминг, даже если из-за этого лишусь своей работы в агентстве.

Он нахмурился.

— Ты на самом деле думаешь, что по моей вине можешь потерять работу?

Она видела, что обидела его.

— Нет-нет. Но мы больше не можем работать вместе. Я передам твой заказ кому-нибудь еще.

Он вздохнул.

— Будет обидно. Ты так много вложила сил в эту работу. Я рассмотрел твои идеи, особенно тщательно — те, которые касаются детского лагеря имени Керри.

— Как ты о них узнал?

— Я нашел твою папку в моем офисе и подумал, что ты хотела мне ее показать.

Она была в шоке оттого, что забыла у него такую важную вещь.

— Ну, ведь ты заплатил за это.

— Я заплатил за твою работу по продвижению говядины. — Он встретился с ней взглядом. — Но то, что мы испытали тогда ночью, очень много значит для меня. И для тебя, я думаю, тоже. — Он шагнул к ней, она отступила назад.

— Да, но с этим покончено, — сказала она. — Я возвращаюсь в Нью-Йорк.

— А что, если я попрошу тебя приехать в Вайоминг?

Сердце ее, казалось, остановилось, затем стало бешено стучать.

— Митч, нам не по пути. У меня работа.

— Перестань прятаться за свою работу! Я больше слушать этого не хочу. Одно время работа была для меня главным в жизни, но в конце концов я понял, что жена и дети для меня главнее. И если у тебя есть выбор между работой и семьей, то выбирай семью.

У Ребекки застрял комок в горле.

— Ведь я говорила тебе, когда уезжала из Вайоминга, что не могу… — Она отвернулась. — Пожалуйста, не заставляй меня снова говорить об этом. Уходи.

— Почему ты отталкиваешь меня? Я проделал этот путь, чтобы сказать, что я люблю тебя. Что мои дети любят тебя. А ты даже не смотришь на меня.

У нее все сжалось внутри, но она сопротивлялась, когда он взял ее за руку и повернул к себе лицом. Взгляд его глаз был пронзительным.

— Я люблю тебя, Бекки, — выдохнул он. — Я никогда не думал, что снова смогу полюбить. Когда Керри погибла, я хотел умереть. Но продолжал жить из-за детей. А затем ты вошла в мою жизнь. — Он склонился к ней и прильнул к ее губам.

— Так нечестно, Митч. — Она хотела того же, чего хотел он, даже страстно стремилась к этому, но была уверена, что пройдет время — и он отвергнет ее. — Я лишь помогала тебе осуществишь свою мечту.

— Но ведь это ты — моя мечта, Ребекка.

Она подняла глаза и встретила его взгляд.

— Ты же… хотел еще детей. Полный дом.

Он прижался к ней лбом.

— Да, я хотел от тебя ребенка, и он бы был для меня наградой. Но нужна мне именно ты. Нужна мне… и моим детям. Я хочу состариться вместе с тобой.

— Но…

— Не перебивай меня, Ребекка, — остановил ее Митч. — Я люблю тебя, и ты, я знаю, любишь меня, иначе никогда не стала бы заниматься со мной любовью.

— Это неправда.

— Нет, правда. Мы принадлежим друг другу. — Он обнял ее и стал целовать долгими и страстными поцелуями. А когда наконец оторвался от нее, оба едва могли дышать.

— Я готов целовать тебя целую вечность, — выдохнул Митч. Он взял ее за руку и повел к маленькой кованой скамейке, стоявшей среди роз. — А теперь расскажи мне о своих проблемах со здоровьем. Почему ты не можешь забеременеть?

Митч сочувственно обнял ее за плечи, когда она рассказывала ему о своем эндометриозе и печальных прогнозах на будущее.

— Мне надо ехать в Нью-Йорк и посетить врача, — закончила она.

— Я поеду с тобой. Но сначала мы выслушаем мнение другого специалиста.

Она подняла голову.

— Митч, это так и есть. Я не хочу пробуждать у тебя напрасные надежды.

Митч притянул ее к себе.

— Я люблю тебя, Ребекка Валентайн. А что касается детей, то в Вайоминге их двое, и они хотят, чтобы ты стала их матерью. — В глазах его блеснули слезы. — Я обещал им привезти тебя обратно.

— О, Митч, подумай я хоть минуту о том, что…

— Ребекка, если ты скажешь, что не любишь меня и моих детей, я сразу же выйду за дверь и ты никогда меня больше не увидишь.

— Я люблю тебя, Митч, — прошептала она. — Очень сильно люблю.

— Ну, слава богу. — Он соскользнул со скамейки и опустился перед ней на одно колено. — Ребекка Валентайн, прошу оказать мне честь и стать моей женой и матерью моим детям.

Дрожащей рукой Митч порылся в кармане пиджака и вытащил маленькую бархатную коробочку. Открыв ее, он достал старинное платиновое кольцо, усыпанное бриллиантами.

— О, Митч, — восхитилась Ребекка, — оно потрясающе. Я никогда не видела такого прекрасного кольца.

— Дай свою руку, Ребекка. Это кольцо — доказательство моей любви.

Она трепетала, когда он надел на ее палец кольцо.

— Как раз впору. — Он взглянул на нее. — И мы так же подходим друг другу. — Он встал, обнял ее и поцеловал. — Найдется ли здесь место, где мы сможем побыть одни? Я хочу показать тебе, как сильно по тебе скучал.

Она отстранилась от него с улыбкой.

— Боюсь, что это невозможно. Ты женишься на женщине, у которой куча родственников. И бьюсь об заклад, что мои сестры и отец стоят под дверью, желая узнать твои намерения.

Он ухмыльнулся.

— Я выражу им свое почтение, а затем мы исчезнем. Боже, скорей бы свадьба.

При слова «свадьба» она прикусила губу.

— Все будет хорошо, Ребекка. Мы замечательно заживем, — сказал Митч. — Все, конец переговорам.

За два часа до свадьбы Ребекка сидела в своей спальне и старалась успокоиться. Ее сестры Рэчел и Эмма вместе со Стефани прилетели в Штаты, чтобы присутствовать на торжестве. Ей пришлось снова и снова повторять себе, что все в порядке. Она даже не представляла себе, какой подготовки потребует свадьба, на которую было приглашено свыше ста гостей.

Ребекка взглянула на прекрасное бриллиантовое кольцо, которое Митч подарил ей в Лондоне. Кто бы мог подумать, когда она в мае уезжала из Нью-Йорка, что через году нее будет свадьба.