Через десять месяцев после ареста Заичневского и Аргиропуло, 14 мая 1862 года, на Московском почтамте полиция вскрыла четыре подозрительных пакета и обнаружила в них по экземпляру листовки «Молодая Россия».[181] Имя ее автора стало известно лишь в 1923 году, после появления в печати письма Заичневского. Приведу из него извлечение: «На ваш ряд вопросов не могу отвечать, как бы требовалось, по пунктам, потому что кое-что забыл, а кое-чего как-то и не представляю себе. «Мол[одую] Р[оссию]» писали я и мои товарищи по заключению. Припомнить долю участия каждого не берусь — написал аз многогрешный, прочел, выправили общими силами, прогладили и отправили для печатания через часового. Солдатик этот несколько раз потом встречался мне в Орле и только тогда я узнал его имя — Матвей Спидович Стрелков — вот имя нашего почтальона, вызвавшегося дать ход нашему произведению. Знали ли мы тогда современную европейскую социалистическую литературу? Кое-что читали, кое-что слышали, но ничего основательно усвоено не было. Одно могу сказать определенно: Марксятину еще не читали, а «Манифеста»[182] не видели до 1884 года, когда я узрел его впервые в русском переводе».[183]

По утверждению публикатора письма М. К. Лемке, он получил копию с него от одного из основателей общества «Земля и воля» А. А. Слепцова. Учитывая, что Лемке имел странную слабость к мистификациям, следовало бы усомниться в подлинности цитируемого письма: оригинал не обнаружен, автор запомнил имя, отчество и фамилию солдата — почтальона (отчество написано неверно), но не назвал никого из «товарищей по заключению», писавших текст листовки, кроме И. И. Гольц-Миллера (в Полицейском доме Тверской части Заичневский сидел один, Аргиропуло лежал в полицейской больнице, а Гольц-Миллер, дав подписку о невыезде, жил на свободе), зачем Заичневскому понадобился солдат-почтальон, если к нему «был открыт доступ для всех его знакомых».[184] Арестанту даже разрешалось в сопровождении солдата ходить в городскую баню. А. Н. Можарова, близкая к кружку Заичневского, вспоминала, как она с сестрой, идя по Тверскому бульвару, встретила арестанта, все остановились, и полился плавный неторопливый разговор. «Потом к нам стали подходить другие знакомые, студенты, дамы, какие-то старички, и мы с Лизой (сестрой. — Ф. Л.) поспешили проститься с П. Г. (Заичневским. — Ф. Л.), причем он пригласил нас непременно на следующий день к себе, т. е. в часть. Маленькая низкая камера-одиночка была полна; сидели на кровати, на подоконнике, на полу и на столе; нам уступили единственную табуретку. Была больше молодежь, и среди них несколько товарищей Заичневского по университету. Шли горячие споры, а П. Г. молчал и слушал. Наконец, заговорил и он, и разбил каждого по очереди».[185] Пусть читателя не удивляют мягкость и попустительство полицейских властей в отношении политического преступника: в патриархальной Москве революционеры были в новинку, строгости начались позже.

Об авторстве Заичневского поговаривали уже в 1862 году, во всяком случае, считали, что «Молодая Россия» вышла при участии членов его кружка. Впрочем, полиция даже не предполагала или не желала предполагать, что листовку сочинили лица арестованные и находившиеся под следствием.[186] Член общества «Земля и воля» Л. Ф. Пантелеев писал, что ««Молодая Россия» была отпечатана в Рязанской губернии и вышла из очень небольшого московского кружка студентов Аргиропуло (вскоре умершего) и Заичневского».[187] Действительно, листовку отпечатали в нелегальной типографии, находившейся в рязанском имении будущего нечаевца П. И. Коробьина.[188] Исследователи склонны называть авторами «Молодой России» Заичневского и других членов его кружка,[189] состоявшего из двух-трех десятков студентов. Но подписана она никогда не существовавшим «Центральным Революционным Комитетом». Листовка сообщает читателю, что революция неизбежна и явится следствием борьбы народа с «императорской партией», требует свержения монархического способа правления, установления революционной диктатуры, способной осуществить социальную программу и образовать республиканско-федеративный строй. Приведу из нее извлечение:

«В современном общественном строе, в котором все ложно, все нелепо от религии, заставляющей верить в мечту горячего воображения, — бога, и до семьи, ячейки общества, ни одно из оснований которой не выдерживает даже поверхностной критики, от узаконения торговли, этого организованного воровства, и до признания за разумное положение работника, постоянно истощенного работою, от которой получает выгоды не он, а капиталист; женщины, лишенной всех политических прав и поставленной наравне с животными.

Выход из этого гнетущего, страшного положения, губящего современного человека и на борьбу с которым тратятся его лучшие силы, один — революция, революция кровавая и неумолимая, — революция, которая должна изменить радикально все, вес без исключения, основы современного общества и погубить сторонников нынешнего порядка.

Мы не страшимся ее, хотя и знаем, что прольется река крови, что погибнут, может быть, и невинные жертвы; мы предвидим все это, и все-таки приветствуем ее наступление, мы готовы жертвовать лично своими головами, только пришла бы поскорее она. давно желанная!»[190]

«Молодая Россия» — предтеча нечаевских прокламаций и нескончаемого потока листовок, наводнивших Россию в конце XIX и особенно в начале XX века вплоть до 1917 года. Авторы подобного рода сочинений, переписывая и перефразируя, эксплуатировали этот текст, непременно оставляя основную его суть — действительность невыносимо плоха и несправедлива, требуются перемены с неизбежным и обильным кровопролитием, вслед за которым обязательно наступит торжество справедливости, равенства и братства.

После выхода листовки Н. Г. Чернышевский отправил в Москву Слепцова для переговоров с мифическим Центральным революционным комитетом.[191] Разумеется, Слепцов не нашел лихих членов Центрального комитета, и найти не мог, разве что самозванцев. Длительное время правительство и даже некоторые революционеры верили в существование Центрального революционного комитета и приписывали ему все беспорядки, происходившие на территории империи, например петербургские пожары, начавшиеся весной 1862 года.