Ее палачи задрожали, грубые английские лучники ужаснулись. Один из секретарей короля Генриха отвернулся от костра и воскликнул: «Мы погибли: мы сожгли святую!»

В гибели Жанны виновны многие – продажные бургундцы, бесчестный епископ, напуганные и безжалостные англичане, и последний по упоминанию, но не по значению в этом списке – сам Карл VII. Он грубо позволил убить женщину, которая, вероятно, спасла для него корону, хотя легко мог бы спасти Жанну, если бы пригрозил казнить в ответ нескольких знатных английских дворян, которые были у него в плену.

Даже тогда мало было тех, кто принял всерьез выдвинутое против Жанны обвинение в колдовстве. Убив ее, англичане ничего не выиграли. В 1456 г. папа римский торжественно отменил вынесенный ей приговор и объявил ее невиновной. В 1908 г. она была внесена в Риме в списки блаженных и сразу же после этого канонизирована церковью.

После мученической смерти Жанны англичане еще какое-то время оставались во Франции, но свое дело Жанна выполнила. Во французах пробудился патриотизм, захватчики были вынуждены перейти к обороне, и наконец король Карл стал другим. Он попал под влияние своей любовницы Агнессы Сорель, и, кажется, эта женщина, хотя их связь и была незаконной, очень способствовала его перемене к лучшему. Карл нашел себе мудрых советников и умелых военачальников. Герцог Филипп Бургундский начал уставать от союза с англичанами и ссориться с бывшими союзниками. В 1435 г. умер герцог Бедфорд, большой друг Бургундии. Англичане лишились своего лучшего вождя, и Филипп Бургундский открыто перешел на сторону французов. Карл торжественно выразил ему свое сожаление по поводу убийства его отца, а в качестве более вещественного дара уступил ему обширную территорию. Этот союз быстро принес результаты. В 1436 г. Париж открыл ворота перед королем Карлом, а капитулировавший английский гарнизон хмуро покинул город.

После этого война шла медленно. Французы по частям отвоевали Нормандию и остальные захваченные англичанами земли. Боевые действия иногда прерывались перемириями. Из-за того, что власть Генриха VI была слабой, у англичан начались трудности дома. У них уже не было лучников и тяжеловооруженных всадников для войны за Ла-Маншем. В 1453 г. произошло последнее крупное сражение. Это случилось на юге. Около Кастийона, поблизости от Бордо, войска Карла разбили последнюю присланную из Англии армию, которой командовал старый граф Толбот. Англичане были полностью разгромлены. Бордо был осажден и сдался (1453). Впервые со времен Людовика VII у английских королей не было ни одной крепости на французском юге. От завоеваний Эдуарда III, Черного принца и Генриха V остались только Кале и две деревни рядом с ним на крайнем севере Франции.

Столетняя война закончилась[63]. После нее Франция осталась изувеченной и опустошенной. Плохое управление, чрезмерные налоги, разорение, причиненное вражескими армиями, упадок морали в торговле, грабительские требования шаек наемных солдат, которых имели на службе все воюющие стороны, почти разорили многие когда-то процветавшие округа. Вероятно, в 1453 г. Франция имела меньше населения и была менее цивилизованной и прогрессивной страной, чем в 1328 г., когда вступил на престол первый король из семьи Валуа. Но ужасные бедствия непрерывной войны сплотили французов. В то время было мало королевств, народ которых был настолько единым. Разумеется, необходимость совместных усилий для отпора чужеземцам стала преимуществом для королевской власти. Во-первых, прямым и важным последствием войны стало признание французами того, что для обороны королевства король может взимать с них (помимо положенных ему «феодальных сборов») дополнительные налоги без согласия Генеральных штатов. Вторым столь же важным ее последствием стало то, что король теперь имел постоянную армию, не имевшую ничего общего с отрядами феодалов. Эти новые войска – конницу, отряд которой назывался копье[64], «вольных лучников» и другие воинские части – король мог использовать практически бесконтрольно. Тут на него не могли оказать сильного влияния ни аристократы, ни народные представители. Такая возможность для правителя, не отчитываясь ни перед кем, тратить средства из любой общественной казны и наличие у него послушной постоянной армии справедливо считаются основами самодержавия.

* * *

Карл VII, который был таким слабым в начале своего правления, умер в сиянии славы. Его сын Людовик XI (1461–1483) был в очень плохих отношениях со своим отцом и в момент смерти Карла жил при дворе Филиппа Бургундского фактически на положении изгнанника. Все ожидали, что новый король станет лишь подручным своего могущественного вассала, но меньше чем через два месяца после того, как Филипп помог Людовику короноваться в Реймсе, король и герцог поссорились. И бо́льшая часть царствования Людовика прошла в борьбе с Бургундией, быстрое возвышение которой стало постоянной угрозой для безопасности Франции.

Людовик XI занял интересное место в истории Франции. «Плохой человек, но хороший король» – вот довольно точная характеристика его политики и поступков. Нет сомнения, что выглядел он далеко не внушительно. Вот какова была его внешность: «Тело нескладное, ноги как у рахитика, взгляд глаз умный и проницательный, но длинный крючковатый нос придавал что-то нелепое лицу, выражение которого говорило о хитрости, а не о достоинстве». Нам также известно, что он очень любил носить простую серую одежду, ездил по своей стране на муле в сопровождении всего шести слуг и всегда носил простую фетровую шляпу, украшенную свинцовыми изображениями святых. Этих образков на шляпе суеверного короля было много. Ему нравилось ездить по стране инкогнито и выбирать себе помощников и приятелей из средних и даже низших слоев общества. Те были в восторге оттого, что попали в друзья к самому «своему повелителю-королю». Людовик не слишком полагался на верность многих представителей высшей знати, и потому многие его советники и даже министры были противоположностью аристократам, то есть слугами или ненамного знатнее слуг. Цирюльник этого короля, вероятно, имел во Франции больше влияния, чем королевский родственник. Кроме того, этот король был суеверен. Он щедро одаривал деньгами церкви, носившие имена влиятельных святых, поклонялся священным реликвиям, подлинность которых вызывала сомнение, окружал себя астрологами и врачами-шарлатанами. Жизнь и страдания людей ничего не значили для Людовика. Тюрьмы в его замках обычно были полны, его палач постоянно находился рядом с ним и никогда не оставался без работы. Даже его самое торжественное обещание чаще всего оказывалось ненадежным. И все же, несмотря на все только что сказанное, дела этого короля в конечном счете принесли много блага Франции. Большинство его жертв не заслуживали слез. О нем было верно написано: «Людовик был одним из немногих людей, которым судьба предназначила совершить поистине великие дела, но при этом не быть великими».