Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В первой же лавке купил все нужное при помощи тороватого приказчика. Ему подогнали по размеру, тут же подшили, что необходимо. Из лавки он выходил, как и положено, в вицмундире и шинели, а специальный «человек из лавки» шел за ним и нес его штатскую одежду.
На квартире Авдотьи ни сама хозяйка, ни ее молодая родственница постояльца в новой одежде не узнали. Правда, Андрей Георгиевич все же подозревал, что женщины ему слегка подыгрывали, все-таки актрисами они были слабыми и фальшь в них то и дело прорывалась. Но попаданец им благоволил, благо они между прочим еще и проработали иголками, более тонко прошив одежду и прогладив ее утюгом.
Так что он с чистым сердцем послал Полину в ближайшую продуктовую лавку за угощением. Ведь по большому счету он обязан был проставится. Карьерный рост, удачная покупка, наконец, скорый съезд требовали от искомой личности оставить немного денег у местных торговцев. Очень мало, если соединить имеющие у попаданца средства и цены в торговой сети. Да и продуктов Полина, привыкшая к бедности, едва прикупила на серебряных гривенника с пятаком.
Пришлось ему самому пойти в оную продуктовую лавку и прибарахлится на целый серебряный рубль, еле потом унес. Купил и мучное, и мясное с рыбным, и все остальное, включая небольшую бутылочку с наливкой. Между делом купил бумажные платки, очень уж им подошедшие.
Под эту наливочку да под рассказ Андрея Георгиевича о Комиссии они неплохо поели. Опасения попаданца, что они напьются и по-пьяне натворят такое, что потом будут трезвыми стеснятся, не сбылись. Полине не давала пить Авдотья, в итоге она всего выпила несколько капель спиртного. Сама Авдотья выпила рюмки две, но по ней и не было видно. А Андрей Георгиевич за вечер выпил достаточно много, но под руководством хозяйки пил крохотными порциями и хорошо закусывал. Такое винопитие не позволило ему стать пьяным, как будучи в трактире.
На следующее утро, правда, голова у него болела прилично, но все же не дико. И попаданец совсем не понимал, зачем он потратился за наливку, лучше бы ветчины купил больше.
С Авдотьей он на всякий случай окончательно расплатился на случай отъезда, но штатскую одежду свою пока оставил. Мало ли что. Столоначальник ему накануне намекал о переезде на более приличном жилье, но Андрей Георгиевич до первого жалованья решил с прежнего жилья не съезжать. Деньги из щедрой подачки Господа еще были, но он решил не показывать свое богатство перед начальством. Да и потом, с учетом слабой инфляции даже бумажные деньги казались ему твердым капиталом. Ведь очередная финансовая реформа Канкрина будет еще лет аж через двадцать.С тем и ушел. При чем раньше, чем обычно. Оказывается, поговорка «Ученье свет, а не ученье чуть свет и на работу» повелась не в XXI веке, а раньше. И, может, даже в XIX веке. Вот ведь не ахти!
Сначала ему даже взгрустнулось, идя в утреней темноте и холоде, но потом, по мере подхода к центре, становилось все светлее, а служебная шинелишка оказалась по осеней поре и по молодости теплой, так что грусть из души рассеялась. В министерство он даже пришел в оптимистической радости в будущей, как и полагалось молодому чиновнику в первый служебный день.
Впрочем, товарищи его по служебным местам сделали все, чтобы погрузится в печальный пессимизм, но Андрей Георгиевич к этому был готов. По случаю работы представиться он согласился, но только с первого жалованья и с учетом его скромного объема. На практически требование работать больше всех, как молодой, он сразу ответил, что это дело начальства и если вы хотите его подменить, то так и скажите столоначальнику. Или поручите ему, а он уж доложит. На это, естественно, никто не решился и в их служебном помещении (кабинете) стало тихо.
Вообще попаданец думал, что века будут разные, а люди разные, за исключением некоторой мелочной специфики. Скажем, вместо компьютеров окажутся гусиные перья с чернилами, а вместо электрического света будет свет естественный с дополнительной свечкой. Но служащие, как будут хамить младшим по должности и слабым по характеру в XXI веке, так и станут в прошлом времени.
Соответственно и он должен вести себя, как «младший по комнате», но дерзкий и твердый, хотя и не наглый. Он кабинетный регистратор, а не крепостной крестьянин, если что. Для начала же ему нужен стол и стул. Обычная мебель, но совершенно необходимая чиновнику, как станок рабочий или плуг для крестьянина. Однако как раз с мебелью Андрей Георгиевич разрешать проблему самостоятельно не решился. Единственный свободный стол стоял у стены и был окружен мебелью чиновников. Бог с ними! Пока он сел на один из стульев просителей и ждал начальника столоначальника действительного статского советника Арсения Федоровича Кологривова. Тот самый, который умный и лысый.
После бурной начальной стычки чиновники постепенно разговорились. В помещении их было пять (сейчас стало шесть) под непосредственным руководством столоначальника Арсения Федоровича Кологривова и старший из них пока был коллежский асессор . Имя и отчество начальства он произносил медленно и с уважением, а потом, после некоторой паузу преподносил чин — действительный статский советник. Остальные чиновники были классом гораздо ниже, при чем оказывались разными по служебной лестнице. При чем, Андрей Георгиевич, как кабинетный регистратор, был действительно младшим среди большинства чиновников. Но был, однако, нюанс. Кабинетных регистраторов было аж три, и столоначальник их не подразделял, то ли считая, что не барское это дело, то ли ему все равно. Зато эти «младшие товарищи» очень даже интересовались, кто из них старше, разумеется, каждый в свою пользу. Они как раз и были самые активные и даже драчливые
.А вот чиновники классом старше был спокойнее и медлительнее. Так сказать, солиднее. От «молочных братьев» Андрей Георгиевич был легко отбился, поскольку у них ничего весомого не было. И планы, в сущности, очень примитивные — передать все бумажную работу новичку. Кологривов-то
