этого худенького человека. Как такое возможно она не понимала, знаки богов нелюдей и на человеке, да все сразу. Нет сами знаки она встречала и у дроу и у светлых и у гномов. Даже у одного человека ей давилось видеть знак их бога Иссана. Но вот что бы все сразу, да еще и на таком тщедушном тельце.

Снова стрельнув глазами на Дарниэль Прекрасную, светлая давя в душе истошный вой, осознала, против этого человечишки не то что интриговать, даже думать недостойно нельзя. Великая матерь народа светлых эльфов. За что мне такая кара? Вопросила Синриэль в душе естественно не получив ответа. А затем ей отчетливо вспомнилось как она, стоя на коленях у истерзанной дочери молила свою богиню лишь об одном. Не забирать из ее жизни маленькую Даниэль.

Вернувшись к себе в комнатенку, светлая эльфийка опустившись на колени заплакала, аккуратно промокая салфеткой глаза. Это крах ее надежд вырваться из проклятущего рабства. Да даже не это главное. Ей теперь не вырвать из лап проклятой Бали-Кили Кикнилос свою дочь. Обреча ту, на существование в статусе рабыни в Доме дроу. Что это такое, она может рассказать не по наслышке.

Моя маленькая Даниэль-шептала она плача. Прости меня, девочка моя. Но если воспротивиться воле матери светлых эльфов, то кара ее будет такова что все страдания, сложенные вместе покажутся веселым смехом беззаботности. Ее же участь теперь служба вот этому маленькому, она хотела отвесить оскорбление, но сдержалась, заменив то, на слово повелитель.

Глава 14

Глава 14

От всех навалившихся на меня скопом событий мне как всегда хочется сбежать прочь, несмотря на отчетливое понимание невозможности сделать это. Да знаю я, что это по-детски, но ведь все одно, хочется и ничего с этим горячим желанием поделать нельзя. Одни только предстоящие разборки с местными бандитами, отнимают у меня нервов не сосчитать. А вот мои домашние по этому поводу спокойны, особенно Гмидаз. Тот от перспективы схватиться на ножах с местным криминалом только довольно лыбится, показывая мне, что это чуть ли не мечта его детства.

— Ты эта Гротон не переживай, вот. Нормально все сделаю, как скажешь. Хочешь я его сразу убью, ну, а нет, так могу шутки разные делать, сколько надо, вот.

Это меня периодически успокаивает мой гном, выпячивая вперед широченную грудь и скромно пряча за спину свои могучие ручищи.

Лакилос, едва только осмотрелся в Доме, посверкав своими ярко красными бусами во всех уголках, сразу умотал по каким-то, срочно объявившимся у него делам. Не забыв отвесить мне свою мерзкую улыбочку превосходства. Мол я все одно знаю то, чего тебе малец постичь не в мочь. Высшая мудрость не иначе. Вот уж точно про кого хочется сказать-хитрая эльфийская морда. И к этому добавить увесистого пинка под задницу.

Красавица Синриэль радует глаз, бередя душу накатывающим чувством вины. Светлая эльфийка все время старается мне услужить и быть полезной до приторной сладости. При этом не забывая выставлять для меня украдкой на показ свое точеное тело явно провоцируя на спешный поход в постель. Срабатывает, устоять естественно не могу, хоть и пытаюсь, ну или делаю вид что пытаюсь. А вы бы сами попробовали противостоять этому соблазну.

Не буду врать, с одной стороны меня от этой чрезмерной заботы корежит с другой, я ей несказанно рад. Ну, а, постоянно всплывающее чувство вины идет подальше в задницу всего после одного взгляда на это чудо, поклоняющееся Дарниэль Прекрасной.

Ко всему этому нужно прибавить еще и мою жену, разъяренной тролихой с выступающим вперед пузом слоняющуюся по дому. Роллос, постоянно раздражена и всем недовольна от нее просто физически несет этим чувством. Она похоже из-за постоянного токсикоза и прочих побочек беременности все время готова кого ни будь убить, сверкая своими акульими глазами сверху.

Вот от всех этих проявлений я с утра пораньше и ускользнул на кухню где заправляла наша кухарка Парка. Естественно гномка, нанятая по протекции Кулаза. Завидев меня в такую рань, она опешила и даже изобразила неуклюжий поклон, на который я не сдержал улыбку.

— Доброго утра, хозяйка.

Проговорил я гномке, вгоняя ту в краску.

— Так эта, ваша милость проголодались, вот? Я сейчас соберу покушать на скорую руку вам, вот. Завтрак то, готов будет еще через час, вот.

— Да не нужно. Успеется. Я хочу поделиться с тобой по секрету рецептом “Зимнего салата”. Ты умеешь хранить тайны?

Ну не могу я по-простому, до сих пор не могу. Дети они и есть дети несмотря на возраст, вы бы видели ее лицо после моего вопроса. Парка вся подобралась с лица слетела растерянность она даже приосанилась, выставив вперед грудь немалого достоинства.

— Скажете тоже, ваша милость, вот. Гномы всегда умели хранить любые тайны, вот. Клянусь гномьим отцом Торнером что сохраню в секрете рецепт “Зимнего салата”, вот.

Проговорила важно гномка, смотря на меня сосредоточенным взглядом. А вот мне едва удалось сохранить серьезное выражение на лице и не заржать в голос. Секрет рецепта “Зимнего салата”, вот так. Ладно, секрет, значит секрет, пусть будет тайна великая.

— Микнилорн проследите что бы на кухню никто не заходил.

Отдал я распоряжение своему бессменному телохранителю, сразу перегородившему место входа в кухню. Сам же начал собирать на кухонный стол ингредиенты под салат. Сразу нарезая на доске и ссыпая в большую глиняную миску. При этом тоном великого учителя объясняя Парке что к чему по пропорциям. Загвоздка в приготовлении салата произошла на отсутствии горчичного порошка для майонеза. Вот так всегда у меня, сперва начинаю делать, а потом приходится выкручиваться. Но ничего думается пока гномка будет готовить завтрак для моих домашних я прогуляюсь до рынка. Все одно уже не сплю, хотя, судя по доносившимся звукам с тренировочной площадки не сплю не я один.

Едва я в сопровождении Микнилорна двинулся на выход как ко мне сразу ненавязчиво присоединились Гмидаз и конечно моя жена. С выступающим вперед животом.

— Муж мой, вам не следует в малом сопровождении покидать безопасное место. Мы сопроводим вас.

Едва мы миновали ворота отойдя от них метров на пятьдесят как я краем глаза уловил двинувшегося за нами на расстоянии Одно Ухо. Вот это называется глава Дома отправился за горчичкой на рынок, чудненько.

Их я увидел, немного не дойдя до рынка, худощавый мужчина с грубыми татуировками на руках, явно людской работы из мест, не столь отдаленных для простого человека. Женщина в не богатом одеянии и девочка лет семи. Вцепившаяся в