– Конечно, хорошо! Дети пристроены до конца каникул. Скажешь Марку, что тебе необходимо побыть одной, – и радуйся жизни! Вряд ли он найдет что возразить, при нынешних-то обстоятельствах. Ах, если бы у меня было целых пять дней!…

Да как она может развлекаться, когда у нее вот-вот отнимут Люси?

– Тебе полезно выбраться из дома, – уговаривала Флоранс.

У Элизы под глазами набрякли горестные мешки, они оттягивали книзу все лицо. Она сознавала, сколько усилий потребуется, чтобы вновь обрести человеческий облик, и не верила в успех.

– Послушай, Флоранс, как тебе кажется, я не созрела для подтяжки?

На самом деле ни о какой подтяжке не могло быть и речи. Она слишком молода и слишком боится уколов, чтобы позволить кромсать себя почем зря. Но Флоранс, сдвинув брови, пристально ее изучала.

– По-моему, ты можешь еще немного с этим подождать.

– Еще немного? Думаешь, скоро все- таки понадобится?

– Я не это имела в виду.

– Вот как? Ну а что ты имела в виду?

– Да ничего! Просто мне противна эта навязанная погоня за молодостью, и я уверена, что в тысячу раз лучше жить с морщинами и седыми волосами, чем стать похожей на мумию Рамсеса! Но я же понимаю, почему тебе хочется выглядеть моложе, – обстоятельства диктуют. И знаю, как тебе тяжело…

Флоранс взяла Элизу за руку, поцеловала подругу. Элиза уронила слезинку на плохо выглаженную скатерть: сразу вспомнилось, как Люси всовывала свою руку в ее, когда они вместе куда-нибудь шли. Теплая доверчивая ладошка. Надо учиться жить без этой маленькой радости на каждый день.

– Ей ведь и десяти еще не исполнилось! – всхлипнула она.

– Знаю, знаю, – прошептала Флоранс. – Ну давай, поплачь всласть!

– Вчера вечером я почти уже не думала об этом. А с утра как волной накрыло…

– Вчера вечером мы напились… Разве тебе станет легче, если мы сделаемся законченными алкоголичками?

Ответом стала слабая, жалкая улыбка. Напиться, забыться, заглушить… Может быть, найдется лучшее решение.

Когда Элиза вернулась домой, обстановка показалась ей мрачной. Марк на работе. Сын и близняшки всё еще у родителей Марка в Бургундии, а Люси, от которой ее отделяют всего несколько улиц, живет теперь на другой планете. Элиза никогда еще не чувствовала себя такой одинокой. Зашла в комнату Люси, тесное логово, сплошь завешанное балетными плакатами, населенное плюшевыми зверушками, легла на постель, зарылась лицом в простыни, чудесно благоухавшие ее дочкой, всем телом вжалась в перину. Ей казалось, она уже никогда больше не соберется с силами и не встанет. Где-то очень далеко зазвонил телефон. Надо подойти… Тело упиралось, не подчинялось приказу мозга. Снова тихо. Элиза наконец поднялась. Господи, да что ж она так поздно спохватилась! А если звонила Люси?

Поглядев на свое отражение в зеркале над умывальником, она убедилась в том, что с пластикой можно и в самом деле повременить. Что ж – первая хорошая новость за день.

Когда телефон зазвонил во второй раз, Элиза рванулась к нему, в спешке поскользнулась и ударилась ногой об угол стола. Так больно ударилась, даже слезы из глаз брызнули, на этот раз – злые: можно подумать, тут и вещи проявляют враждебность, пользуясь тем, что она расстроена и растеряна.

– Алло! – сказала Элиза в трубку, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Звонил Марк. Приглашал пообедать. Вдвоем, подчеркнул он, как влюбленная парочка.

Даже после двенадцати лет совместной жизни, даже если человек, который вас приглашает, каждую ночь храпит рядом с вами, такое предложение – это серьезно. И потому Элиза полчаса потратила на то, чтобы сбросить несколько лет. Она надела самое новое из своих платьев. Его подарил Марк. Три года назад, ну да ладно…

Надо же – он выбрал для обеда вдвоем эту забегаловку с меню для туристов на трех языках, ту самую, где обедает каждый день!

– У меня времени мало, – оправдывался Марк, и она просто кожей чувствовала: вот, еще к тому же и дает понять, какой милости удостоил, одарив частью этой драгоценности. – Ну как, хорошо погуляли с подружками?

Уклонившись от ответа, Элиза принялась описывать только что купленный Флоранс и Николя дом.

– Конечно, он не в лучшем виде, почти развалюха. Им долго придется все выходные тратить на то, чтобы привести его в порядок.

– Подумать только! А ведь покупают-то загородные дома, надеясь там отдохнуть!

Они оттягивали минуту, когда разговор зайдет о Люси, зная, насколько противоположны их взгляды. На неделе Марк проводил с детьми никак не больше часа в день, и отсутствие Люси проявится для него только в том, что пять часов в неделю некого будет приласкать. Мелочь по сравнению с той беспредельной гордостью, которую он испытывал.

– Мне тоже придется нелегко, – заверил он.

Ни капли искренности! Рассчитывает небось заслужить прощение – ведь не без его участия все сложилось так, как сейчас, ведь она так страдает отчасти и по его вине?

– Зато девочка-то как будет счастлива! – прибавил Марк.

– Будем надеяться… – вздохнула Элиза. – Кстати, а что бы ты сказал, если бы я воспользовалась отсутствием детей и сама на несколько дней куда-нибудь уехала?

– Ну что ж… Я бы сказал, что в нынешних обстоятельствах ты прежде всего должна баловать себя.

«Приятно слышать, – подумала Элиза. – Получается, раз я горюю, то имею право на все… Ну-ка, попробуем…»

– Знаешь, Марк, я эту твою рубашку терпеть не могу. И потом, у тебя круги под мышками.

– Вот оно как!… Знаешь, с тобой не соскучишься!

Сказать такое вслух в ресторане, где Марк на «ты» с официантами… казалось бы, буря неизбежна. Ан нет, ничуть не бывало. Просто улыбка у мужа сделалась чуть натянутой, только и всего.

– Да, так насчет Люси… – снова заговорила Элиза.

– Тут двух мнений и быть не может – молодец наша девочка! – перебил ее Марк. – Поставила перед собой цель и уже почти ее достигла, осталось совсем немножко. Потрясающе!

– Это у тебя была цель для нашей дочки, это ты ее настраивал, не очень-то советуясь со мной, и теперь из-за тебя я ее вот- вот потеряю. Обо мне ты подумал, Марк?

– О тебе? Хватит того, что ты только о себе одной и думаешь, убогая!

Убогая! Он назвал ее убогой! И обвинил в эгоизме. Да как он смеет! Как он смеет обвинять ее в эгоизме, когда она столько лет заботилась о благополучии семьи, о себе-то как раз напрочь забывая! Уже и не сосчитать, сколько часов потрачено на поездки туда-сюда по средам, на проверку уроков, на покупку всего необходимого к началу учебного года, на уборку, на готовку…

Элиза встала, мгновение поколебалась, выбирая один из двух стаканов, милосердно выбрала тот, в котором была всего-навсего вода, и выплеснула ее в лицо Марку.