В феврале 1899 года скоропостижно скончался противник пересмотра президент республики Ф. Фор. Русский посол Урусов писал в Петербург о его смерти: «…вечером, около 10 часов, скончался на руках у очаровательной мадам Стенлейн»[201]. Строгий моралист С. Витте писал о его смерти: «…кончил свою жизнь крайне трагически для человека, в особенности пожилого, а тем более для президента республики – крайне неприлично»[202]. Энергичнее всех высказался Клемансо: «Во Франции даже не стало одним мужчиной меньше. Я высказываюсь за Лубе»[203].

В день похорон Фора банда антисемитов во главе с Деруледом предприняла попытку государственного переворота. Был составлен крайне авантюрный план действий. Когда войска возвращались с похорон президента, Дерулед с группой своих сторонников подбежал к генералу Г. Роже, командиру бригады, схватил за уздечку его лошадь и обратился к нему со страстным призывом: «Следуйте за нами, это ради Франции! Сжальтесь над родиной, спасите Францию. Следуйте за нами, генерал, на площадь Бастилии и оттуда – к Елисейскому дворцу»[204]. Роже, однако, предпочел отвести своих солдат в казармы, хотя сторонники Деруледа продолжали призывать военных в надежде с их помощью захватить власть. Трудно сказать, действовал ли Дерулед и его сторонники с согласия генералов, которые просто испугались в последний момент, увидев весь авантюризм этой затеи, или для генералов все это явилось неожиданностью. В конце концов, несколько руководителей заговора во главе с Деруледом были арестованы. 31 мая 1899 года состоялся суд над двумя из арестованных. Подсудимые и не думали отрицать свои мятежные замыслы. Суд превратился в наглую выходку антидрейфусаров. Подсудимые были оправданы.

Силы сторонников пересмотра увеличиваются с каждым часом. Отметим, что лагерь дрейфусаров был очень неоднородным, но не в том смысле, о котором писал советский историк Н. Молчанов. Как это не покажется странным, в его состав входили и антисемиты. В первую очередь, нужно назвать Юрбана Гойе, известного журналиста, автора блистательных памфлетов, романиста, драматурга и критика. В начале своей многолетней деятельности (он умер в возрасте 89 лет в 1951 году) Гойе был убежденным анархистом, но уже тогда считал антисемитизм хорошим средством для разоблачения «монополии еврейского капитала»[205]. Но, несмотря на это, он активно включился в деятельность дрейфусаров и был приговорен три раза к тюремному заключению, в первую очередь, за резкую критику командования французской армии. Особенно сильное впечатление произвела его книга «Армия против нации». Он утверждал, что целью генералитета было использовать дело Дрейфуса для свержения республиканского строя. После окончания дела он объяснял, почему принял столь активное участие в движении дрейфусаров: «Убежденный антисемит стал дрейфусаром только потому, что опасность военной диктатуры казалась мне страшнее опасности еврейского господства»[206]. Его антиармейские памфлеты сыграли большую роль в разоблачении военщины, поэтому в 1901 году группа пацифистских активистов выдвинула его кандидатуру на получение Нобелевской премии за мирную деятельность.

Но после окончания дела Дрейфуса основой его идеологии становится антисемитизм. Он публикует серию талантливо написанных антисемитских памфлетов, наиболее сильный из них – «Еврейское господство», утверждая, что на последних этапах дела Дрейфуса произошла еврейская мобилизация, которая привела к еврейскому господству и резко усилила еврейское влияние на французскую литературу и искусство: «Еврейская диктатура, еврейская тирания, еврейское господство… мы не предвидели этого результата»[207]. Вчерашний анархист стал убежденным расистом. Он утверждал, что еврей всегда останется чуждым европейской культуре и искусству. Почва и кровь являются основными факторами, определяющими подлинность творческого гения, и евреи не могут по законам биологии ассимилироваться в национальной культуре. В своем антисемитизме он шел все дальше и дальше. В 1920 году Гойе осуществил первое издание «Протоколов сионских мудрецов» на французском языке[208]. Во время Второй мировой войны он активно поддерживал марионеточный режим Виши и печатал в официозе Pilori в основном антисемитские статьи. Дрейфусары были очень разные.

Уже большинство республиканцев начинают понимать, что под прикрытием дела Дрейфуса монархисты рвутся к власти. Республиканцы сомкнули свои ряды, и президентом выбран Э. Лубе, достаточно бесцветная политическая фигура, но – сторонник пересмотра дела.

Дело Дрейфуса передано в Уголовную палату кассационного суда, которая принимает решение о пересмотре дела. Но окончательное решение этого вопроса должно состояться на общем собрании всех палат кассационного суда. Страсти накалились до предела. Антисемиты были ободрены действиями нового военного министра, генерала Жуазеля. Первоначально он был встречен правой печатью очень враждебно, но затем критика в его адрес смягчается. Он хранит молчание, и никто не может предположить, как он поведет себя, когда откроется парламентская сессия. Во время дебатов в парламенте он неожиданно для всех заявил, что уверен в виновности Дрейфуса, и, не оставляя парламентской трибуны, не известив предварительно премьер-министра Бриссона, подал в отставку. Это был сильный удар для кабинета Бриссона, который также должен был выйти в отставку. На смену ему приходит министерство Дюпюи с Фрейсине в качестве военного министра. Но ни этот успех антисемитов, ни новые погромы на улицах не могли им помочь. 3 июня все палаты кассационного суда принимают решение об отмене судебного приговора Дрейфусу и о новом суде над ним. Правые захлебываются от ярости. Их газеты в кровожадности превосходят друг друга. Бывший левый журналист Рошфор призывал поступить с судьями из кассационного суда следующим образом: «Какому наказанию народ должен подвергнуть этих изменников? Гильотина? Это слишком мелко. Сжечь живьем? Это не то.

Надо расставить их рядом, одного за другим, как в центральных тюрьмах, и специально привлеченный и подготовленный к этому палач им срежет веки парой ножниц. Когда они, таким образом, будут не в состоянии закрыть глаза, надо в ореховую скорлупу поместить побольше самых ядовитых пауков и затем прикрепить прочными повязками к глазным яблокам. Проголодавшиеся пауки, не очень разборчивые на пищу, медленно сожрут глазное яблоко и зрачок», и соответствующая концовка: «Бедные пауки!» На следующий день после решения кассационного суда противники пересмотра устроили наглую демонстрацию в Отейле на скачках, на которых присутствовал президент Лубе. Он был встречен криками: «Да здравствует армия! Долой Лубе!», «Да здравствует Дерулед!» Один из аристократических молодчиков прорвался на президентскую трибуну и ударил президента тростью по голове.