– Потрясающе! Как называются эти горы?

– Карадаг.

– Красивое название. Иначе они и не могут называться. «Кара» переводится как «черные».

– Да, черноты здесь хватает.

– Это ты уже о своих проблемах? Ну что ж, давай, рассказывай.

Андрей усадил Равиля на его кровать, сам расположился на своей и рассказал все, что узнал здесь за несколько дней хмельного своего пребывания.

– Что касается Лены, – Равиль помолчал, – можешь не сомневаться, это твоя дочка.

– Весь Коктебель меня в этом убеждает.

– А ты и сам это знаешь. Только боишься себе признаться.

– А чего бояться-то? Ведь нет девочки!

– Почему... Есть. Она живет в тебе... Вам надо встретиться. Вам есть о чем поговорить. Она хочет тебя видеть.

– Она сейчас... здесь?

– Андрей... – Равиль подошел к окну, долго рассматривал острые скалы Карадага, потом вернулся, сел на свое место. – Не надо этих вопросов. Они пустые. Они разжижают главное.

– Заметано. А может, и матери, Свете, встретиться с Леной?

– Я не уверен, что Света захочет... Что-то стоит между ними. Но если захочет... Пожалуйста. У Светы вина перед Леной. Она боится этой встречи.

– А у меня... Тоже перед Леной вина?

– Нет, – твердо сказал Равиль. – У вас неопределенность... Недосказанность. Вы слишком мало виделись друг с другом, не определились в отношениях. Повторяю – Лена хочет тебя видеть.

– Кошмар какой-то, – пробормотал Андрей в полной растерянности. – Все, что ты сейчас произносишь... Это наверняка?

– Произношу не я... Ты просто слышишь мой голос. И еще... Разве мои слова не стыкуются со всем, что ты здесь узнал за эти несколько дней? Не вписываются в события, которые здесь произошли?

– В том-то и дело, что вписываются, – тяжко вздохнул Андрей.

– Ты хочешь видеть Лену?

– Ой, Равиль, – простонал Андрей.

– Боишься?

– Да.

– Это пройдет. Скажи... Какова твоя цель здесь, в Коктебеле?

– Я хочу найти этого маньяка.

– И как ты с ним поступишь?

– По справедливости.

– Согласен, – кивнул Равиль. – Законы бытия должны соблюдаться всегда и везде, и во веки веков. Когда-то я читал притчу... В одном краю был жестокий разбойник. Он безжалостно грабил и убивал беззащитных людей. И так продолжалось много лет. И случилось, что однажды он раскаялся. И ему был голос: «Ты будешь прощен, когда срежешь своим разбойничьим ножом громадный дуб, который от возраста почти окаменел». И разбойник принялся этим своим орудием убийства ковырять столетний дуб, но не мог пробить даже кору. И тут к нему подходит его бывший приятель по разбойным делам. И принялся зло насмехаться над раскаявшимся. Тот не выдержал, гнев заполонил его душу, и, вскочив, он по рукоять вонзил свой нож в грудь насмешника. И дуб рухнул.

– И дуб рухнет, – негромко пробормотал Андрей. – А теперь скажи мне, Равиль... Мы его найдем?

– Мои ребята не любят таких разговоров. И подсказок, как им поступить, тоже не любят... Мы сделаем то, что должно, и пусть будет то, что будет... Этим словам тоже тысячи лет, и они не потускнели за это время.

А вечером, когда громадная красная луна показалась со стороны Тихой бухты и отразилась в коктебельском заливе, Равиль и Андрей сидели на набережной, на голубой скамейке. Равиль, в белой рубашке с подкатанными рукавами, был улыбчив и радушен, ему нравилась полуголая толпа, которая медленно протекала мимо, нравились музыка, которая доносилась со всех сторон, женский смех, мужские голоса, хмельные и затаенно уверенные. Они знали, что ночь впереди и это будет чертовски хорошая ночь – такие примерно были у них голоса.

Весело смеялась Наташа, в сторонке, на горячем парапете, привычно сидел Амок, а вот рыжий Апполонио почему-то не пришел в этот вечер, но были и Слава, и Жора с шаловливыми своими стихами, и Света сидела рядом с Андреем, поглядывая на Равиля опасливо и настороженно – что там таится за его лукавой татарской улыбкой... Чуть попозже подошла Аделаида, или как там ее, и Жора Мельник тут же отвел ее в сторонку – видимо, хотел почитать на ушко новые свои пьяные строки.

Равиль со всеми знакомился, всем улыбался, но, похоже, только Андрей понимал, что стоит за беззаботной улыбкой мага, колдуна и экстрасенса. Ни у кого Равиль не вызвал подозрения, все приняли его, у голубой скамейки всех принимали охотно и радушно. Правда, тень непонимания все-таки скользнула по лицам, когда Равиль отказался выпить глоток коньяка, и от стаканчика каберне уклонился, и алиготе пренебрег... Но бутылку пива выпил, сам сходил еще за одной, и уже одним этим погасил недоумение на свой счет.

Несколько удивила всех Наташа – она собралась уходить раньше обычного, легким взмахом загорелой руки попрощалась со всеми и, уже уходя, обернулась в сторону Амока. Тот спрыгнул с парапета, и в узкую калитку Дома творчества они умудрились пройти рядом.

– Как удивительна жизнь! – шепотом воскликнул Жора. – Как много в ней таится неожиданностей!

А потом всех несколько удивила Света – когда Жора с Аделаидой, а с ними Андрей и Равиль собрались заглянуть в недостроенную гостиницу Аделаиды, чтобы продолжить вечер, Света отказалась идти с ними не просто решительно, а даже с каким-то вызовом.

– Почему, Света? – удивился Андрей. – Давай покажем Равилю все наши владения!

– Ты вернешься сюда?

– Конечно!

– Не задерживайся долго, ладно? – этими словами Света успокоила Андрея.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Андрей.

– Она правильно поступила, – чуть слышно произнес Равиль. – Ей нельзя было иначе.

– Почему?! – почти закричал Андрей, когда они отошли подальше от голубой скамейки.

– Не знаю, – пожал плечами Равиль. – Но если мы с тобой, подхватив ее под руки, поволокли бы силой... У нас ничего бы не вышло.

– Ничего не понимаю, – повторил Андрей.

– Это хорошо. Значит, ты открыт для новых сведений. А вот если бы ты сказал, что теперь тебе все понятно... Было бы хуже.

– Почему?

– Потому что в таком случае ты был бы закрыт.

– Ладно, Равиль, ладно... Как тебе понравились наши ребята?

– Хорошие ребята. Но чужие.

– В каком смысле?

– Вы все друг другу чужие. Вас ничто не связывает. Разве что Коктебель... Если завтра кто-нибудь из вас не придет... Заболеет, утонет, погибнет... Вы этого даже не заметите. Вот вы скоро разъедетесь... Зимой перезваниваетесь, переписываетесь?

Андрей промолчал.

– Ты Свете часто звонил из Москвы?

– Последний год не звонил вообще.