– Нет, – сознался Дженнингс. – Теперь-то вижу, но я приходил сюда много раз, прежде чем догадался, что она еврейка. И лишь потому, что я узнал правду.

– И как вы ее узнали?

Детектив рассказал ему о своем визите к месье Ле Боу и о том, что Маракито Гредос на самом деле Селестина Дюран. Карэнби внимательно слушал.

– Ну да, все верно, – сказал он, – только ее зовут Бетшеба Сол.

– Что? – воскликнул Дженнингс так громко, что несколько человек обернулись к нему.

– Тс-с-с! – прошипел лорд, понижая голос. – Вы привлекаете внимание. Да, я попросил Катберта описать мне эту женщину. Его описание смутно напомнило мне Эмилию Сол. Я пришел сюда удовлетворить собственное любопытство и не сомневаюсь, что она племянница Эмилии – дочь ее брата.

– Который был связан с шайкой фальшивомонетчиков?

– А, так вы и об этом слышали? Именно. Отец ее, думаю, умер, но перед нами его дочь. Она – копия Эмилии, которую я любил двадцать лет назад.

– Любили? – многозначительно спросил Дженнингс.

– Вы правы, – ответил старик, смерив его острым взглядом. – Вижу, Катберт вам все рассказал. Я на самом деле никогда по-настоящему не любил Эмилию. Но она каким-то образом прямо околдовала меня. Она была из тех женщин, которые могут заставить мужчину сделать все, что ей угодно. А эта Бетшеба-Маракито-Селестина способна сделать то же самое. Жаль, что она калека, но в целом, поскольку у нее довольно злобный взгляд, человечество должно быть благодарно случаю. Будь она способна двигаться, как обычная женщина, она сожгла бы мир, как Клеопатра. Вам не следует об этом распространяться.

– Я умею держать язык за зубами, – ответил Дженнингс, задетый тем, что его могли принять за болтуна. – Я могу прийти к вам поговорить об этом?

– Конечно. Я живу в отеле «Эйвон».

– Да, кстати, вы не разрешите мне посетить ваш дом в Рекстоне?

– Если вам угодно. Вы что, тоже охотник за привидениями?

– Я детектив! – тихо прошептал Дженнингс с таким видом, что старый лорд невольно прислушался к нему.

– Вы думаете, что сумеете найти в этом доме что-нибудь такое, что навело бы вас на след убийцы?

– Да. Пока не могу объяснить. Слишком долго придется рассказывать. Однако я вижу, что сеньора Гредос зовет вас. А я поговорю с Хэйлом и Клэнси. Вы мне расскажете, о чем она с вами будет говорить?

– Трудно ответить, – сказал, вставая, Карэнби. – Как джентльмен я не склонен рассказывать о приватных беседах, особенно с женщинами. К тому же это может быть и не связано с убийством.

– Напрямую – нет, – с сомнением ответил Дженнингс, – но все же связь есть…

– А, вы хотите сказать, что она племянница Эмилии.

– Не совсем так, – ответил Дженнингс, думая о фотографии. – Я расскажу вам при нашей следующей встрече.

В этот момент, повинуясь царственному взмаху веера Маракито, Карэнби подошел к ней. Ее кресло отодвинули от зеленого стола, и какой-то джентльмен сменил ее на банке. Маракито вместе с креслом переместилась в тихий уголок комнаты, и перед ней поставили маленький столик. На столике стояло шампанское и пирожные. Лорд Карэнби, старомодно поклонившись, сел рядом с красавицей. Она с улыбкой смотрела на лорда Карэнби, а в глазах ее затаилась тревога.

– Я слышала о вас от мистера Мэллоу, – ее глаза вспыхнули.

– От моего племянника. Он порой сюда приходит. На самом деле, – галантно сказал он, – именно его рассказы о вашей красоте привели меня сюда сегодня.

Маракито вздохнула.

– Осколки красоты, – с горечью сказала она. – Вот три года назад… но со мной случилась беда.

– Я слышал. Апельсиновая корочка.

Женщина вздрогнула.

– Кто вам рассказал?

– Я это слышал от некоего профессора танцевальной академии. Вы ведь были танцовщицей?

– Вряд ли так можно сказать, – ответила сеньора Гредос, играя веером. – Я только училась. Это Ле Боу вам рассказал?

– Не напрямую, – ответил Карэнби.

– Хотела бы я знать, – неторопливо промолвила Маракито, – кто вам об этом рассказал. Моя жизнь – жизнь инвалида – вряд ли кого интересует.

– Я действительно не помню, кому я обязан этой информацией, – солгал лорд Карэнби, – к тому же леди вашей красоты всегда интересует мужчин, если у тех есть глаза. Я видел женщин вашего типа красоты в Андалусии, но ни одна не была столь прелестна. Не помню, было это в Андалусии или в Иерусалиме? – задумчиво пробормотал лорд Карэнби.

– Я испанская еврейка, – тут же нервно ответила Маракито. – И я в Лондоне всего пять лет.

– И несчастный случай произошел на второй или третий год после вашего приезда, – пробормотал Карэнби. – Как печально.

Маракито не знала, как ответить ироничному старому джентльмену. Он показался ей недружелюбным, но она не могла формально обидеться на его слова. Более того, поскольку он был дядей Мэллоу, она не хотела с ним ссориться. Изящным жестом она показала ему на бокал шампанского.

– Давайте выпьем за наше более близкое знакомство.

– С удовольствием, – бесстрастно сказал Карэнби и отпил пару глотков золотистого вина. – Надеюсь чаще видеть вас.

– Разделяю вашу надежду, – просияла Маракито, – и хочу рассказать вам один секрет. Я постоянно консультируюсь со специалистами и узнала, что через несколько месяцев я смогу ходить как прежде!

– Великолепная новость, – сказал Карэнби. – Я очень на это надеюсь.

– Более того, – добавила Маракито, глядя на него из-за веера, – я покину эти края. У меня много денег, и…

– Вы вернетесь в Испанию?

– Это от многого зависит. Если мое сердце останется в Англии…

– Как я завидую мужчине, который завладеет вашим сердцем.

Маракито печально потупила взгляд.

– Его не интересует мое сердце.

– Тогда он должен быть просто камнем. Клянусь, сейчас я и сам испытываю искушение жениться и лишить племянника титула.

– Вашего племянника? – замялась Маракито, захлопав глазами.

– Вы хорошо его знаете, он рассказывал мне, – живо заговорил Карэнби. – Ну, тот симпатичный малый по имени Катберт. Я уверен, что та леди, с которой он помолвлен, тоже так думает, и весьма обоснованно.

– Мисс Сэксон! – воскликнула Маракито, в ярости ломая веер.

– О! – холодно сказал Карэнби. – Вы с ней знакомы?

– Я слышала о ней, – с горечью сказала Маракито. – Ее брат Бэзил иногда сюда приходит. Он рассказывал, что его сестра помолвлена с… но они никогда не поженятся! Никогда! – страстно сказала она.

– Откуда вы знаете?

– Да потому что мать против.

– А! И кто вам это сказал? Мистер Бэзил Сэксон?