от предшественников-варягов. Плавали они, как утки, крякали тоже как утки… В смысле ни по тактике, ни по оружию, ни по нравам от свирепых норманнов особо ничем не отличались. Подходили к берегу на своих лодках-ушкуях, высаживались всей ватагой, выносили все, что плохо лежит, резали тех, кто под руку попадет, жгли и грабили.

Короче, все как полагалось в ту прекрасную романтическую эпоху. И были эти ребята весьма успешны. Например в конце XII века, когда Ричард Львиное Сердце уже в крестовые походы ходил, начисто позабыв своих пиратских предков и все, что с ними связано, это бодрые ребята напали аж на столицу Швеции Сигтуну, и разорили ее так, что пришлось переносить королевскую резиденцию в Стокгольм. Еще через тридцать лет ушкуйники разграбили тогдашнюю столицу Финляндии.

Но гораздо больше нравилось пиратам ходить на восток по полноводным европейским рекам: Волге, Двине, Днепру. От шведов при случае можно было и отхватить, да и жили они в те времена небогато, то ли дело татары, булгары, да южные славяне — у тех всегда было, чем поживиться. Тем более, что в Золотой Орде быстро начались всяческие усобицы — похлеще, чем у Рюриковых наследничков, так, что постоянно сменяющим друг друга ханам, бекам и темникам было не до охраны водных путей. Задолбали ушкуйники татар до такой степени, что те предписали своим вассалам, московским князьям, как-нибудь разобраться с этими мерзавцами. Вот только руки у московских князей были тогда коротки, поэтому все ограничилось дипломатической перепиской: князья требовали от новгородцев унять своих разбойников, те доходчиво объясняли, где именно им хотелось бы наблюдать и татар, и их московских данников.

Когда эпистолярная дипломатия окончательно зашла в тупик, пираты решили прибегнуть к «дипломатии канонерок» — высадились в тогдашней столице Золотой Орды — Сарае — привычно вынесли все ценное, а город сожгли. На следующий год набег повторился, и татары в Новгороду с дурацкими письмами приставать перестали.

В общем ушкуйничество дожило аж до конца XV века. Уже и в помине не было никаких варягов, уже взят был турками и превратился в Стамбул Царьград-Византий, уже Бартоломеу Диаш нашел путь в Индию вокруг Африки, а Колумб снаряжал эскадру для открытия Америки, когда московский князь Иван III, уже не слабый данник татар, но практически русский царь, взял, наконец, Хлынов — новую пиратскую столицу, ставшую впоследствии городом Вяткой, разогнал разбойничье логово, а самих пиратов расселил подальше от крупных водоемов по границам своего княжества. Так были заложены основы явления, известного ныне, как казачество. Всего же ушкуйничество просуществовало не менее трехсот лет, что делает ушкуйников одними из самых успешных пиратов в истории, наряду с викингами и корсарами Магриба. Куда более успешными, чем столь любимые нами пираты Карибского моря, которым история отвела менее столетия.

Морские сражения, или где нас обманывают

Благодаря литературе и, особенно, кинематографу, мы представляем себе схватку с пиратами примерно так: далеко на горизонте появляется парус, он стремительно приближается, превращаясь в стремительный быстроходный фрегат, открываются орудийные порты, оттуда высовываются тяжелые мощные пушки. «Бух, бух», — грохочут залпы, от которых в щепки крошатся деревянные борта. Наконец, на изувеченный тонущий корабль начинают прыгать головорезы с саблями и пистолетами, они убивают команду, заделывают пробоины и волочат захваченное судно на тропический остров, чтобы там починить и приспособить для своих корсарских нужд.

В этой картинке, даже, если отвлечься от анахронизмов: в разные времена корабли, вооружение и тактика боя отличались друг от друга, есть очень мало правдоподобного.

Начнем с того, что фрегаты появились на морях лишь в XVIII веке, когда расцвет пиратства был уже позади. Действительно быстроходные и мощные предшественники крейсеров, они были весьма эффективны для борьбы с корсарами, но вот самим пиратам практически никогда не доставались: одолеть такой корабль с его сильной артиллерией и многочисленным экипажем было для банды головорезов практически неразрешимой задачей. Корсары же обычно использовали обычные коммерческие суда, именно их им чаще всего удавалось захватить. Пушки у них, само собой, были, но ими пираты особенно не увлекались: обслуживание артиллерии требовало большой команды, а набрать и кормить такое количество бандитов во все времена было непросто.

Артиллерийские сражения до XIX века (когда пиратство уже практически исчезло) обычно продолжались очень долго. Дело в том, что поставить на корабль по-настоящему тяжелые и мощные пушки не получалось — нарушалась остойчивость. Хороший пример тому — шведский линкор «Ваза», перевернувшийся в первое же плавание от собственного залпа. Посему на море использовали легкие малокалиберные пушечки, правда ставили их много. Ядра этих пулялок не пробивали толстые дубовые борта кораблей, и морской бой превращался в многочасовую перестрелку с целью сбить противнику снасти и перебить экипаж.

Одновременно с пушками в бой шли мушкеты: дистанция с которой тогдашняя артиллерия могла нанести противнику хоть какой-то ущерб вполне позволяла стрелять и из ружья. Специальные команды отряжались на мачты, могли палить и с палубы, укрываясь за фальшбортом.

А вот пистолеты пираты, да и вообще моряки, практически не использовали. Ведь чтобы пистолет того времени выстрелил, необходимо было: засыпать в ствол порох, закатить пулю, иногда несколько, забить сверху бумажный или кожаный пыж — чтобы все это не выкатилось обратно. Сбоку ствола было маленькое отверстие, под которым приваривалась полка. На полочку надлежало насыпать порох, тогда при ударе курка он загорался, через отверстие поджигал заряд в стволе и происходил выстрел.

Эта система была достаточно сложной, перезарядка оружия занимала минуты, но главное — на мокрой палубе порох на полке сырел, а от беготни и качки — ссыпался. Шанс, что пистолет, с которым пират перепрыгнул на палубу вражеского судна, еще и выстрелит, был примерно равен нулю. Посему до XVIII века, когда огнестрельное оружие стало более сносным в обращении, моряки предпочитали абордажную саблю, или кортик. Короткий клинок не цеплялся за снасти и обломки рангоута и позволял наносить удары в рукопашной схватке на небольшом пространстве, которое представляла собой судовая палуба.

Ну а до XV века огнестрельное оружие на море вообще практически не использовалось. Стрелы и дротики также применялись редко — попробуй постреляй с качающейся палубы. Взять судно на абордаж — и то было непросто: не будем забывать, что большинство кораблей были весельными, пойди пришвартуйся бортом к тому, у кого оттуда торчит несколько десятков прочных толстых палок, тем более, что у тебя самого торчит столько же.

Основным приемом морского боя у греков и римлян был таран. Они разгоняли свои многопалубные многовесельные суда до достаточно больших скоростей, после чего старались со всей силы вломить носом в борт корабля противника. Если им