– Пусть Элин сделает мне то же самое, что сделала Свее. Мне пора подарить Пребену ребенка. Он начал спрашивать меня, когда же я буду уже непорожняя ходить.

– Я приготовила Свее отвар трав по бабушкиному рецепту, – ответила Элин и взяла щетку, чтобы расчесать длинные волосы Бритты.

Внешне сестры совсем не походили друг на друга. Элин унаследовала от матери светлые волосы и голубые глаза, в то время как Бритта с ее черными волосами и темно-синими глазами уродилась в ту женщину, что заняла место матери еще до ее смерти. Некоторые в деревне до сих пор поговаривали, что мать Элин Керстин умерла от сердечного горя. Но даже если это и было так, Элин не могла терять времени на размышления об этом. Их отец умер за год до того, и теперь Бритта была единственной, кто стоял между ними и голодной смертью.

– Еще она обучила меня заклинаниям, – осторожно прибавила Элин. – Если Бритта не возражает, я могу сварить отвар и прочесть над ней заклинания. У меня есть все, что нужно, чтобы сварить отвар, – летом я запасла предостаточно трав, чтобы их хватило на всю зиму.

Бритта махнула на нее своей тонкой белой рукой.

– Все что угодно. Я должна родить мужу ребенка, иначе накликаю на нас несчастье.

У Элин на языке крутилось, что для этого неплохо было бы разделить с мужем ложе. Однако она была достаточно мудра, чтобы промолчать. Ей доводилось видеть, какие последствия ждут того, кто пробудит в Бритте гнев. На мгновение она задумалась, как такой добрый человек, как Пребен, мог жениться на такой женщине, как Бритта. Наверняка к этому делу приложил руку отец, мечтавший сделать для дочери выгодную партию.

– С остальным я разберусь сама, – сказала Бритта и поднялась. – У Элин наверняка много дел, которые надо справить до прихода посланника Стаке. И пусть поговорит со своим дитятей, а не то я велю розге поговорить с ней.

Элин кивнула, но от слов сестры о том, чтобы побить Марту, кровь в ней закипела. Пока Бритта не поднимала на нее руку, но если такое случится, Элин опасалась, что может натворить такое, за что не сможет потом отвечать. Так что лучше она как можно скорее всерьез поговорит с дочерью, чтобы та больше не ходила в господский дом.

Элин вышла на двор и встревоженно огляделась.

– Марта! – позвала она негромко.

Бритта не любила, когда прислуга шумела. Еще одно, о чем стоит помнить, если не хочешь впасть в немилость.

– Марта! – окликнула Элин чуть громче и двинулась к конюшне.

Самое вероятное место для поисков, хотя и там Марте находиться нельзя. К сожалению, дочь унаследовала от отца не только зеленые глаза, но и упрямство – порой казалось, что у нее в одно ухо влетает, а в другое вылетает.

– Мы тут! – донесся из конюшни знакомый голос.

Пребен. Она замерла на месте.

– Зайди сюда, Элин, – любезно позвал он ее из самого темного угла конюшни.

– Мамочка, иди скорее сюда! – нетерпеливо крикнула Марта.

Элин заколебалась, но потом подтянула юбки, чтобы не запачкаться, и быстрым шагом направилась в ту сторону, откуда доносились голоса.

– Мамочка, смотри! – с восторгом проговорила Марта.

Она сидела в пустом деннике в самом дальнем конце конюшни, держа на руках трех котят. Казалось, им всего несколько дней от роду; они неуклюже вертели головками, а глазки у них еще не раскрылись. Рядом с Мартой сидел Пребен, тоже с котятами на коленях.

– Если не это чудо Господне, то что? – проговорил он, гладя крошечного серого котенка.

Тот жалобно пищал и тыкался головой в рукав его рубашки.

– Мамочка, ну же, погладь вот этого, – сказала Марта, протягивая ей черно-белого малыша с растопыренными в воздухе лапами.

Элин снова заколебалась. Бритта не проявит милости, если застанет ее и Марту здесь. С Пребеном.

– Сядь, Элин. Моя дорогая жена целиком поглощена приготовлениями к визиту высоких гостей. – Пребен чуть заметно улыбнулся.

Еще несколько секунд Элин сомневалась. Но потом не смогла устоять перед беспомощностью крошечного котенка и взяла его на руки. Она уселась на сено, держа крошечное существо в руках.

– Пребен говорит, что я могу выбрать одного – и он будет моим, только моим.

Сияющие глаза Марты смотрели на пастора. Элин неуверенно взглянула на него. Пребен улыбался – улыбка светилась в голубых глазах.

– Ей разрешено будет окрестить его, – сказал он. – Но мы договорились, что это будет тайна, которая останется между нами.

Он приложил палец к губам и посмотрел на девочку. Марта кивнула с самым серьезным видом.

– Обещаю хранить это как самую бесценную тайну, – проговорила она, оглядывая котят. – Я хочу вот этого.

Она погладила по головке крошечного серого зверька. Это был самый маленький из котят, и Элин посмотрела на Пребена, пытаясь незаметно покачать головой. Котенок, кажется, был истощен, и она сильно сомневалась в том, что он выживет. Но Пребен спокойно встретился с ней глазами.

– Марта прекрасно разбирается в кошках, – сказал он. – Я бы тоже выбрал именно этого.

Марта взглянула на пастора взглядом, которого Элин не видела у нее с самых последних дней, предшествовавших роковому дню, и он отдался в сердце болью. Только Перу доставались такие взгляды от Марты. Но было в Пребене что-то такое, что напоминало Пера. Доброта, угадывавшаяся в глазах, которая успокаивала и вселяла уверенность.

– Ее будут звать Фиалка, – сказала Марта. – Это мой любимый цветок.

– Прекрасный выбор, – кивнул Пребен.

Он снова взглянул на Элин. Оставалось надеяться, что это не кот.

– Марта хочет выучиться читать, – сказал пастор, погладив девочку по светлым волосам. – Мой звонарь учит детей два раза в неделю.

– Даже не знаю, какая ей от этого польза, – проговорила Элин.

Если она чему-то и научилась в жизни, так это тому, что женщине лучше не выделяться. И не иметь больших надежд на будущее. На этом пути ее ждут одни разочарования.

– Она должна уметь читать катехизис, – сказал Пребен, и Элин покраснела.

И вправду, как она могла возражать пастору в таком вопросе? Если он счел уместным и даже благотворным для ее дочери научиться читать, то кто она такая, чтобы спорить?

– Тогда Марта будет с удовольствием и прилежанием посещать уроки, – проговорила Элин и склонила голову.

Сама она так и не научилась читать и выдерживала опросы по катехизису лишь за счет того, что выучила все наизусть.

– Ну что ж, тогда решено, – радостно ответил Пребен и снова погладил Марту по волосам.

Он поднялся, отряхивая с брюк сено. Элин старалась не смотреть на него. Что-то в нем притягивало ее взгляд, и она стыдилась уже самих мыслей о нем. Пребен был мужем ее сестры, ее хозяином и пастором ее прихода. Испытывать к такому мужчине какие-то иные чувства, кроме благодарности и благоговения, было грехом, за который она заслуживала божьей кары.