Она не собиралась распространяться о невыносимых болях и принятых таблетках. Ведь первое предупреждение на инструкциях к лекарствам — оксикодон, который, по сути, является наркотическим веществом, нельзя смешивать с алкоголем. После короткой паузы Хейзел ответила, что боли в спине практически прошли, и продолжила:

— Наверное, ты уже в курсе, что я как белка в колесе ношусь по всей округе в поисках убийцы.

Издалека послышался голос Глиннис, и трубку на мгновение прикрыли рукой.

— Да, я слышал о Делии, — наконец ответил Эндрю. — Это настоящее потрясение для всех нас.

— Согласна, для всех, кроме ее самой.

— Что ты хочешь сказать?

— По нашей версии, она сама впустила убийцу в дом и знала, что потом с ней произойдет.

— Имеешь ли ты право посвящать меня в подобные детали?

— Я тебе доверяю.

Последовала небольшая пауза. Затем Эндрю произнес:

— Уже поздно, Хейзел.

— Я знаю… Но надеюсь, что тридцать шесть лет брака дают мне право звонить время от времени поздно вечером. Особенно в такие дни, как сегодня.

— Конечно, — согласился он. — Подожди секундочку.

Эндрю положил трубку на что-то твердое, и Хейзел напряженно застыла, вслушиваясь в короткий разговор между бывшим мужем и его второй женой.

С Глиннис Эндрю познакомился за два года до того, как их брак с Хейзел окончательно распался. Даже сейчас она не могла поверить в супружескую неверность бывшего мужа — настолько обман претил его характеру. Тем не менее скрепя сердце пришлось принять неизбежность развода. Незадолго до этого, как раз в 2000 году, на пенсию вышел Друри, возложив на ее плечи новую ответственность. Тогда пристрастие Хейзел к алкоголю и вышло из-под контроля. Она передвинула график своего дежурства на вечер, для того чтобы легче переносить тяжелые утренние часы. А вечерами, перед возвращением домой, забегала опрокинуть парочку стаканчиков в бар «Похмельный гусь», поэтому Эндрю частенько ужинал в одиночестве.

К 2002 году Хейзел разобралась со всеми делами, бросила пить, однако что-либо менять было поздно и они развелись. В то время у Эндрю случился служебный роман с новым юристом. Их совместная компания теперь называется «Кромби, Макмастер энд Питерсен». Глиннис, урожденная Кромби, стала партнером по бизнесу через год после развода Эндрю и без стеснения щеголяла фамилией Питерсен, которую когда-то носила Хейзел. Сама Хейзел никогда не испытывала злобы, вспоминая историю своего развода, но обычно ее охватывала грусть об упущенном времени.

Наконец-то Эндрю вновь взял трубку.

— Теперь мы можем поговорить!

Хейзел представила себе, как он сидит на кровати, уже без рубашки, а его лицо обрамляют седые курчавые волосы. Когда-то очень давно она засыпала, запутавшись пальцами в его кудрях.

— Мне кажется, я абсолютно не нравлюсь Глиннис.

— Она просто тебя плохо знает, дорогая. Тебя нельзя не полюбить!

— Спасибо за комплимент.

— Ладно, признавайся, сколько ты сегодня вечером выпила?

— Я не пьяна, Эндрю. Просто приняла сильнодействующее болеутоляющее.

— А не опасно ли так расслабляться: сначала болеутоляющее лекарство, потом алкоголь?

Хейзел допила одним глотком виски и бросила взгляд на бутылку. Если выпить еще стаканчик, смертельная грань останется позади. Она отвернулась от бутылки с виски и поменяла тему разговора.

— Марта тебе уже рассказала, что развелась со Скоттом?

— Рассказала, и мне кажется, все не так уж и плохо. Этот Скотт мне никогда не нравился.

— И мне тоже. Но Марта переживает.

— Хейзел, Марта — сильная девочка, вся в тебя!

— Сколько лет Глиннис?

— Ради Бога, перестань! — засмеялся Эндрю. — Почему бы тебе не закрутить с кем-нибудь роман? Просто сходи с приятным тебе человеком в ресторан и поужинай. Начни опять выходить в люди!

— И где прикажешь искать кавалера для свиданий? Может, надеть на первого встречного мужика наручники, затащить в ресторанчик Сильвио и под дулом пистолета заставить заказать графинчик красного эксклюзивного вина?

— Тебе все надо испортить, Хейзел. Есть и другие способы знакомства.

— Ага, уже пишу объявление в газету: одинокая белая женщина шестидесяти одного года, разведенная, с приятной внешностью, желает познакомиться с мужчиной без судимости и с незапятнанным прошлым!

— Что ж, для начала неплохо!

— Мне бы хотелось иногда видеться с тобой. Может, пообедаем как-нибудь вместе?

— Хорошая мысль, — согласился он.

— Надеюсь, твой поросеночек не будет возражать против тайных встреч с бывшей женой.

— Я предупрежу ее, Хейзел. Действовать у нее за спиной не собираюсь.

— Да, припоминаю! Спина-то была моя, за ней в свое время все и произошло.

Эндрю тяжело вздохнул. Эту тему лучше не затрагивать, тем не менее Хейзел знала, что бывший муж не удержится от соблазна в очередной раз сказать горькую правду.

— Послушай, встречайся я с Глиннис даже перед нашим домом, ты бы ничего не заметила. Для главного копа ты не слишком наблюдательна и не видишь, что творится у тебя под носом.

— Верно. Ты абсолютно прав.

— Пора спать, — сказал он. — Позвони мне в офис как-нибудь договоримся о встрече, хорошо?

— Странно, слышу знакомые интонации: обычно я так разговариваю с матерью!

— Как поживает ее честь?

— Периодически сажает меня на диету — наверное, готовит к алтарю. Свадебному или жертвенному — пока сама еще не разберусь!

— Позвони мне, Хейзел!

— Обязательно.

— А сейчас отправляйся в свою кроватку, — попрощался Эндрю.

Она положила трубку, и в комнате воцарилась тишина. Когда-то в доме раздавались частые звонки, а теперь… Хейзел посмотрела на опустевший стакан и, поднявшись с дивана, взяла в руки бутылку — якобы только для того, чтобы прочитать этикетку: «Получено в результате тройной перегонки». Надо ж, вот как, оказывается, добиваются настоящего вкуса! Немного помедлив, Хейзел поставила бутылку обратно на холодильник.

Микаллеф открыла дверь в комнату матери и бесшумно вошла, чтобы выключить радио. В наступившей тишине она прислушалась к тихому дыханию Эмили и вспомнила, как ребенком прибегала ночью в эту комнату, укрываясь от ночных кошмаров. Какое сладкое чувство защищенности возникало в тепле родительской постели! Однажды среди ночи она проснулась между родителями и увидела настоящее чудо: шторы в спальне вдруг превратились в веселую разноцветную карусель со смеющимися детьми. Вот и сейчас вернулось то ощущение безграничного счастья, будто Хейзел снова сидит в кровати между спящими родителями, как пятьдесят пять лет назад. Стараясь не потревожить безмятежный сон матери, дочь заботливо укрыла ее одеялом и тихо затворила за собой дверь.