К счастью, над Воксхоллом прозвенел звонок, означающий, что сейчас запустят Каскад. Зрители отвлеклись, и Хоук смог оттащить Алека от бесчувственного тела.

Хоук обнаружил, что драка ничуть не повредила брату, если не считать струйки крови, текущей из уголка его рта. Истинный денди, Алек вынул носовой платок и вытер кровь с небрежным видом, как будто ничего серьезного не произошло.

— Неплохая работенка! — весело заявил он. — Полагаю, мне следует посетить какой-нибудь низкопробный игорный притон и постараться выиграть деньжат.

— Я пока не ухожу. Белинда слишком развеселилась, чтобы увезти ее отсюда. Еще только девять часов.

— Что ж, наслаждайтесь вашей новой игрушкой. По сравнению с Люси Колдфелл это значительный шаг вперед.

— Заткнись! — рявкнул Хоук.

Алек, бросив на него оскорбленный взгляд, направился к выходу с группой своих беспутных приятелей.

В эту минуту Хоук заметил уходящего Долфа. С баронетом он еще не поквитался. Незаметно сунув деньги управляющему, чтобы тот разрешил ему остаться, Хоук пошел за своим врагом.

— Брекинридж!

Долф обернулся. Обернулись и его дружки.

— Прошу вас на пару слов. Наедине.

Долф махнул своим спутникам, чтобы те оставили их одних. Приятели ушли, унося на руках бесчувственное тело зачинщика драки. Долф подошел, подозрительно глядя на Хоука и нагло вскинув квадратный подбородок.

— Что вам нужно?

— Я велел вам держаться от нее подальше. Долф скрипнул зубами.

— Я не подходил к вашей шлюхе, Хоуксклиф, ближе чем на десять футов.

— Не злите меня, Брекинридж. Второго предупреждения не будет. А сейчас позвольте сказать вам кое-что. У меня есть нечто, очень вам нужное.

Презрительный взгляд Долфа скользнул в направлении павильона. Хоук проследил за этим взглядом и увидел Белинду, стоявшую у входа, освещенного бумажными фонариками. К счастью, она не сделала попытки подойти, а осталась стоять там, наблюдая за ними в беспокойном ожидании.

— Хороша, не так ли? — прошептал Хоук.

— Я видал и получше.

На этот грубый ответ Хоук тихо рассмеялся:

— Так или иначе, у вас тоже есть кое-что, нужное мне, Брекинридж.

— О чем вы говорите? Что у меня есть?

— Полагаю, вы это знаете.

— Понятия не имею, что вы имеете в виду.

— Может, мне захочется поменяться, — лениво протянул Хоук, стараясь не обращать внимания на свою совесть, которая содрогнулась при этом хладнокровном предложении, хотя то был всего лишь хитрый ход.

— Что еще за обмен?

— Дайте мне то, что я требую, и вы получите Белинду. Долф посмотрел в сторону павильона, где стояла молодая красавица куртизанка, потом нервно взглянул на Хоука.

— Не понимаю, чего вы добиваетесь, Хоук, но Белинда больше меня не интересует. Подержанный товар.

— Возможно, так. А возможно, и нет. Ноздри Долфа затрепетали.

— Вы о чем?

— Возможно, я держу мисс Гамильтон не для утех. Возможно, у меня есть другие причины. Причины, которые касаются лично вас.

— Ах вы, проклятая белорыбица! Вы хотите сказать, что даже не переспали с ней? — воскликнул Долф.

— Джентльмен никогда не рассказывает о таких вещах — но вы знаете, что говорят эпикурейцы: самые сладкие кусочки не стоит хватать в первый же удобный момент, их нужно долго смаковать и сберегать напоследок. Понимаете, Долф? У вас еще остается капелька надежды. Если вы в точности последуете моим указаниям, то сможете ее заполучить. Если же вы все испортите или попробуете мне перечить, тогда я уж наверняка уложу ее в постель и выжму из нее все, на что она способна.

— Чего вы хотите?

— Сведений.

— О чем?

— Думаю, вы знаете.

— Да не знаю я ничего! Вы не можете выражаться яснее? Господи, вы еще хуже, чем эта проклятая змея — мой дядюшка.

— Держите себя в руках, Долф. Очень вам советую.

— Говорите, что вам нужно! Я хочу вернуть Белинду. Что вы хотите взамен?

— Во-первых, она никогда не была вашей. Так что я вряд ли смогу «вернуть» ее.

— Хоуксклиф!

— Ах, вижу, время еще не пришло. Вы пока не готовы к откровенному признанию.

— В чем? — вскричал Долф.

Сунув руки в карманы, Хоук медленно направился к павильону.

— Хоуксклиф!

— Счастливо оставаться, Брекинридж. Я буду поддерживать с вами связь.

Бел смотрела, как Роберт, сунув руки в карманы, идет к ней. Он возвращался победителем. Нужно только слегка почистить его черный фрак, поправить жемчужно-белый жилет и галстук — и он опять будет безупречен. Он улыбнулся ей с ласковым собственническим блеском в глазах и предложил руку. Они вместе вошли в павильон.

Хотя Долф, главная цель их розыгрыша, ушел, никому из них почему-то не хотелось отказываться от маскарада. Они прекрасно изображают влюбленных, подумала она и потащила его на площадку танцевать вальс.

Воксхолл не «Олмэкс», но тем не менее их вальс был чудесен. Ее лицо пылало, в голове была легкость; точно в грезах, она двигалась в объятиях Роберта, кружившего ее по паркету с неподражаемым свободным изяществом.

Она смотрела на него с обожанием, не замечая неодобрительных взглядов окружающих и всей душой отдаваясь танцу. Она видела только его, а до остальных ей не было дела.

В полночь они вышли из зала и отыскали славное местечко на берегу, с которого наблюдали ночной фейерверк в Воксхолле. Роберт обнял ее за талию, чтобы ей было тепло и уютно в этот вечерний час, когда с Темзы потянуло холодом. Она положила голову ему на грудь и смотрела затаив дыхание на взрывающееся небо.

Даже в карете, уносящей их домой, им не хотелось прекращать свой розыгрыш. Им было так хорошо! Время было позднее, и Роберт взял ее в свои сильные теплые объятия и так держал, чтобы она подремала, положив голову на его широкое плечо. Ни один не прерывал драгоценного молчания, словно одно неверное слово могло разорвать возникшую между ними связь, хрупкую, как золотая нить.

Приехав в Найт-Хаус, они помедлили наверху великолепной мраморной лестницы, прежде чем попрощаться на ночь. Им очень не хотелось расставаться, но ведь они заключили соглашение и Роберт обещал не укладывать ее к себе в постель…

Она первая прервала неловкое молчание.

— Я… я думаю, все прошло хорошо, — сказала она с серьезным видом.

Он чопорно кивнул:

— Э-э-э… да.

— Роберт?