– После я планировала дочитать пьесу. Я начинаю в субботу, и мне бы хорошо появиться там с какими-нибудь идеями в голове.

Ричард встал.

– Ага, – сказал он как ни в чём не бывало и вздохнул.

Терез смотрела, как он праздно побрёл к дивану и там встал, глядя на рукопись. Потом нагнулся, изучая заглавный лист, страницы со списком действующих лиц и исполнителей. Он посмотрел на свои часы, потом на Терез.

– А что, если я сейчас её почитаю? – спросил он.

– Валяй, – ответила она с резкостью, которую Ричард то ли не заметил, то ли проигнорировал, потому что он попросту откинулся на спинку дивана с рукописью в руках и начал читать. Терез взяла с полки книжку спичек. Нет, он распознаёт это «далеко-далеко», подумала она, только когда чувствует себя лишённым её из-за расстояния. И она вдруг вспомнила о тех разах, когда была с ним в постели, о своей отстранённости вместо близости, которую должна была испытывать, о которой все говорили. Тогда это для Ричарда не имело значения, надо полагать, в силу того физического факта, что они находились вместе в постели. И её осенило, сейчас, когда она увидела, как он целиком погрузился в чтение, как его толстые, негнущиеся пальцы ухватили прядь волос со лба и потянули её вниз, к носу – Терез уже тысячу раз видела, как он это делает, – и ей пришло в голову, что Ричард считает своё место в её жизни незыблемым, её связь с ним – перманентной и неоспоримой, потому что он первый мужчина, с которым она переспала. Терез запустила книжкой спичек в полку, и там опрокинулся какой-то флакон.

Ричард выпрямился на диване, удивлённый, с лёгкой улыбкой.

– Ты чего, Терри?

– Ричард, мне хочется побыть одной… до вечера. Ты не возражаешь?

Он встал с дивана. Удивление так и застыло на его лице.

– Нет. Конечно, нет.

Он бросил рукопись обратно на диван.

– Ладно, Терри. Так, наверное, лучше. Возможно, тебе лучше прочесть это сейчас – прочесть в одиночестве, – сказал он тоном, каким приводят аргументы, словно убеждая самого себя. Он снова посмотрел на часы. – Может быть, я зайду ненадолго к Сэму с Джоан.

Она стояла не двигаясь и даже не думая ни о чём, кроме одного: как продержаться те несколько секунд до момента, когда его здесь не станет. Тем временем он провёл по её волосам влажной и оттого слегка липкой рукой и наклонился поцеловать. И вдруг, совершенно неожиданно, она вспомнила о книге Дега, которую купила ещё несколько дней назад. Это была книга репродукций – Ричард её искал и нигде не мог найти. Она достала книгу из нижнего ящика бюро.

– Я её нашла. Книгу Дега.

– О, шикарно. Спасибо. – Он взял книгу обеими руками. Она до сих пор была в упаковке. – Где ты её нашла?

– Во «Франкенберге». Кто бы мог подумать.

– Во «Франкенберге». – Ричард улыбнулся. – Шесть долларов, да?

– Ой, ничего не нужно.

Ричард вынул кошелёк.

– Но это же я попросил тебя её купить.

– Ну правда, не надо.

Ричард запротестовал, но она так и не взяла денег. А ещё через минуту он ушёл, пообещав позвонить завтра в пять. Может быть, они пойдут куда-нибудь завтра вечером, сказал он.

Кэрол позвонила в десять минут седьмого. Не хочет ли Терез съездить в Чайнатаун, спросила Кэрол.

– Конечно, – ответила она.

– Я сейчас пью коктейль с одним человеком в «Сен-Режи», – сказала Кэрол. – Почему бы тебе не забрать меня отсюда? Я в маленьком зале, не в большом. И вот что… Мы идём на некое театральное мероприятие, куда ты меня пригласила. Поняла?

– Какой-то рождественский благотворительный коктейль?

Кэрол рассмеялась.

– Поторопись.

Терез полетела.

ПРИЯТЕЛЕМ Кэрол оказался человек по имени Стэнли Мак-Вей, высокий и весьма привлекательный мужчина лет сорока с усами и с собакой-боксёром на поводке. Кэрол уже готова была уходить, когда Терез появилась. Стэнли вышел с ними, посадил их в такси и через окно дал водителю денег.

– Кто он? – спросила Терез.

– Старый друг. Теперь, когда мы с Харджем расходимся, стали видеться чаще.

Терез посмотрела на неё. В этот вечер в глазах Кэрол была чудесная едва заметная улыбка.

– Он тебе нравится?

– Так себе, – ответила Кэрол. – Водитель, отвезёте нас в Чайнатаун вместо того, другого места?

Пока они ужинали, пошёл дождь. Кэрол сказала, что в Чайнатауне всегда дождь, каждый раз, когда она туда попадает. Но это не имело большого значения, потому что они ныряли из одной лавочки в другую, разглядывали всякую всячину и покупали всякую всячину. Терез увидела босоножки на платформе с каблуком и сочла их красивыми, больше похожими на персидские, чем китайские, и она хотела купить их для Кэрол, но Кэрол сказала, что Ринди не одобрит. Ринди была консерватором. Она не любила даже, чтобы Кэрол ходила летом без чулок, и Кэрол с ней считалась. В том же магазине были китайские костюмы из чёрной блестящей ткани – однотонные штаны и жакет с воротничком-стойкой, и Кэрол купила такой костюм Ринди. Терез же всё равно взяла эти босоножки для Кэрол, пока та разбиралась с доставкой костюма. Терез правильно угадала размер, лишь глянув на них, и как бы там ни было, Кэрол было приятно, что она всё-таки их купила. Потом они провели странный час в китайском театре, где зрители в зале спали посреди дикого звона и лязга. И наконец, они поехали в Верхний Манхэттен, на поздний ужин в ресторане, где играла арфа. Это был восхитительный вечер, поистине великолепный вечер.

10

Во вторник, на пятый день работы, Терез сидела в пустой комнате без потолка за сценой театра «Чёрный кот» и ждала нового режиссёра, мистера Донохью, который должен был прийти посмотреть её макет. Накануне утром Донохью сменил Кортеса на посту режиссёра, выкинул её первый макет, а заодно и Фила Мак-Элроя с роли второго брата в спектакле. Фил ушёл страшно оскорблённый. Ей повезло, что её не выкинули вместе с макетом, подумала Терез, так что указания мистера Донохью она выполнила до последней буквы. В новом макете не было подвижной части, которую она смастерила для предыдущего, чтобы превращать гостиную в террасу в последнем акте. Мистер Донохью, похоже, был решительно настроен против всего необычного, да и простого тоже. Поскольку действие пьесы целиком переместилось в гостиную, пришлось изменить большое количество текста в последнем акте, и некоторые наиболее мастерски выписанные реплики пропали. В новом макете были обозначены камин, широкое французское окно с выходом на террасу, две двери, диван, пара кресел и книжный шкаф. В законченном виде это должно было напоминать комнату в макете дома у Слоана, всё должно было быть реалистично, до последней пепельницы.

Терез встала, потянулась, потом протянула руку к висящему на гвозде в двери вельветовому жакету. Здесь было холодно, как в сарае. Мистер Донохью, вероятно, появится только после обеда или вообще сегодня не придёт, если она ему снова не напомнит. Со сценографией никто не торопился. Может, она и была наименее важным компонентом во всей постановке, но Терез сидела вчера до поздней ночи, увлечённо работая над макетом.