— А когда ты была с Крегом на пляже, ты тоже чувствовала себя счастливой и свободной от стеснения? — Теперь Алекси смотрел ей прямо в глаза. Он хотел видеть ее реакцию, видеть, как ее глаза испуганно расширятся от понимания, что он все знает, увидеть ее падение с моральных высот в грязь, чтобы она валялась там, вымаливая прощение.

— На самом деле да, — просто ответила Кейт и, открыв дверцу машины, вышла на улицу. — Нам нужно было о многом поговорить.

— Ты лгала мне.

Нет.

Она шла к лифту с высоко поднятой головой, всего на шаг впереди него, и заговорила вновь, лишь когда двери лифта закрылись за их спинами.

— Я наконец почувствовала себя свободной, потому что Крег рассказал мне, что уезжает. Я почувствовала себя счастливой, потому что он не стал просить у меня денег и продемонстрировал, что в самом деле любит Джорджи. А ты, Алекси, мог спросить меня, что я там делала с ним, попросить объяснить, что происходит, но вместо этого…

Он язвительно рассмеялся:

— И дать тебе возможность оправдаться?

— Мне незачем оправдываться. — Кейт никогда не чувствовала себя такой несчастной, слабой и разбитой, но одновременно она ощутила в себе силу, которую никогда не чувствовала раньше. — Между нами все кончено.

— Тогда почему ты до сих пор здесь? — насмешливо спросил он.

— Потому что, в отличие от тебя, я знаю, что у меня есть обязательства перед окружающими меня людьми. А еще у меня есть маленькая дочь, и, если ты не против, я хочу дождаться, когда Джорджи вернется домой, и все ей объяснить, а потом мы вместе переедем в отель.

— Кейт…

— Я больше не хочу ничего слышать, Алекси.

— Кейт, скажи мне, что именно вы делали на пляже, и, может быть, тогда…

— Может быть, тогда ты простишь меня? Я докажу, что на этот раз ты ошибся? А что мне делать, когда это случится в следующий раз? Что случится, когда ты опять решишь, что я недостойна твоего внимания и доверия? — Кейт сокрушенно покачала головой, она была настолько зла, что готова была опять ударить его, но на этот раз она смогла сдержаться. А слезы, которые сейчас стояли в ее глазах, она еще успеет выплакать. — То, что ты сделал со мной… Я никогда не пойму и не прощу этого. И я не собираюсь возвращать тебе твои деньги, потому что после того, что произошло, я заслужила каждый доллар, который ты мне заплатил. Более того, это ты остался мне должен!

Слова Кейт должны были причинить ему боль, вызвать жгучее чувство стыда и раскаяния, но Алекси ничего не чувствовал, словно его душа превратилась в лед, застыла — потому что в этот момент он больше не думал о Кейт. К нему приближался его худший ночной кошмар, тот, от которого он никак не мог проснуться, который не мог описать, в его истерзанной памяти всплывали лишь отдельные фрагменты, и логика не могла сложить их в единую мозаику.

Сейчас все они собрались воедино и шли к нему по коридору.

— Здравствуйте, Алекси, — поприветствовал его Захар Беленки. — Я полагаю, нам есть что обсудить.

Алекси оглянулся на Кейт:

— Останься.

Кейт редко сидела на подобных встречах, особенно с тех пор, как переквалифицировалась в невесту Алекси.

«Точнее, его поддельную, бывшую невесту», — мысленно поправила она себя. Но, несмотря на весь свой гнев, она не смогла оставить его одного, потому что лицо Алекси стало совершенно серым, когда он увидел Беленки.

Воздух звенел от напряжения, и Кейт не понимала почему. Конечно, Захар Беленки был сложным клиентом, и благодаря Нине он глубоко запустил свои когти в Дом Коловски, но Алекси с легкостью справлялся и не с такими проблемами.

— Мы долго не могли увидеться, — сказал Захар с заметным русским акцентом.

Он пожал руку Алекси, кивнул Кейт, но ей казалось, что она видит молнии, вспыхивающие между мужчинами. Она чувствовала опасность. Несмотря на белозубые улыбки, глаза мужчин оставались холодными и темными от напряжения.

— Хочу заметить, что я приложил все усилия, чтобы это произошло. Это вы избегали нашей встречи.

— Что ж, зато сейчас я здесь, — пожал плечами Захар. — А где Нина?

— Я глава компании, так что все переговоры вы будете вести со мной.

— Как скажете, — легко согласился Беленки. — Вы, наверное, уже знаете о моих проектах, которые сулят блестящее будущее Дому Коловски? Естественно, определенный процент прибыли пойдет в мой благотворительный фонд…

Алекси поднял руку, останавливая его:

— Вы прекрасный бизнесмен, надо отдать вам должное. Как и я. И как и я, вы понимаете, что если мы пойдем по предложенному вами пути, то через два года Дом Коловски потеряет свое имя и влияние.

— Меня волнует только благотворительность, и Нина заверила меня…

— Нина несла чушь! Если бы у нее была возможность, вскоре вы смогли бы купить туалетную бумагу от Коловски в магазине «Все за 2 доллара», а все мы работали бы там продавцами. Не надо прятаться за благородными словами о благотворительности в этом офисе. Ваша цель — сокрушить Коловски и разрушить нашу компанию!

— Зачем мне это? — нахмурился Захар. — Ведь это повредит моему фонду.

— Прекратите играть со мной, — холодно прервал его Алекси. — Говорите правду или уходите.

— Вы правда этого хотите? Что ж, вы правы. Я надеюсь, что через два года, когда я приеду в Австралию, я буду сидеть в вашем кресле, что это место будет называться Дом мод Беленки, а ваша матушка будет подавать мне кофе, а еще лучше мыть полы. Пока это только мечта, но скоро я воплощу ее в реальность.

«Почему?» — хотела спросить Кейт, но промолчала, ожидая реакции Алекси.

— Вы, наверное, хотите знать почему? — ехидно поинтересовался Захар, не дождавшись реакции Алекси.

— Я уже знаю ответ.

— Ни черта ты не знаешь, — прошипел Захар. — Ты сидел на том балу пьяный, пока я рассказывал о своем детстве на улицах, о том, что мне проходилось продавать себя, чтобы не сдохнуть от голода. А ты, услышав это, прищелкнул пальцами, подзывая официанта, и потребовал налить еще шампанского. Ты всегда был таким! Ты подписывал чеки, и в этом состояла вся твоя работа. Йозеф хотя бы старается помогать людям, и Левандер тоже, даже твоя сестренка. Но ты, Алекси, ты лишь прожигал свою роскошную жизнь, которая построена на позоре…

— Нет никакого позора! — воскликнула Кейт.

Лицо Захара было абсолютно белым, а рот искривился в гримасе лютой ненависти, словно он был готов перегнуться через стол и вцепиться в горло Алекси. Но самым странным было то, что сам Алекси никак не реагировал на это, сидел, молча глядя на него, и не шевелился.

— Коловски уже признали то, что произошло с Левандером…

— Он имеет в виду не Левандера, — ответил Алекси, не глядя на Кейт.