Может, будь времени чуть больше, и желание торговаться возникло бы, но на попечении Марийки осталась спящая красавица, которая вот-вот должна очнуться, потянуться… И в том проблема, что неизвестно, в какое она придет расположение духа, оказавшись без верной палочки-выручалочки под рукой.

Вслух сетуя на провинциальную скучищу, маг начал перебирать каменья, ракушки, перья, заговоренные кулоны, кольца, браслеты и прочую дребедень. Нашелся и настоящий «куриный бог», белый в серо-зеленую крапинку, будто впрямь курица вместо яичка снесла. Дан потянулся за амулетом из костяных бусин и мышиных шкурок, и мужчина вдруг замер, скрючив руку кошачьей лапкой.

– Любопытный у вас оберег…

– Не продается. – Дан сжал кулак, пряча от алчного взгляда рубиновый перстень, который носил на мизинце.

– Я мог бы предложить за него хорошую цену, – предпринял вторую попытку артефактор, впрочем, не слишком уверенную.

Дан покачал головой. Совсем недавно чуть не лишился талисмана по милости Геллеры Таннаис, жадной до чужих вещичек. К счастью, алхимик Трой тоже страдал сим пороком, поэтому, обворовывая магичку, прихватил и кольцо.

– Ну на нет и цены нет, – смирился мужчина. – Вот еще, кремень возьмите от простуды и для общей крепости духа. Водичку опять же можно обеззаразить… Также оч-чень рекомендую вам сухое горючее – незаменимая штука в походе. Хоть сырой лапник обсыпьте, все одно загорится!

Распустив тесемки, Дан заглянул в кожаный кисет, осторожно взял щепоть белого порошка.

– А как он действует?

– Элементарно! Сыпаните-ка сюда. – Маг подставил жестяную плошку, в которую аватар ссыпал пробу. – Гори-гори ясно!

И впрямь горело ясно, жарко и бездымно.

– Главное, смотрите прямо на цель.

Дан без раздумий расстался с полушкой, чуть дешевле стоила кремниевая подвеска для болезной Ирэн. Проникнувшись нескрываемой радостью пожилого артефактора, обвел сочувственным взглядом захламленный лоток:

– Смотрю, товар у вас не ходко идет.

– Да-а… Раньше Котька Хват почти каждый день частил, а как помер, почитай, клиентуры-то и нету. Вот думаю, ближе к столице перебираться надо.

– И давно помер?

– Да с месяц назад занедужил, недельку помаялся, да и преставился, – прикинул маг. – Ну да, у нас тогда ваши сородичи останавливались. Купили у меня три куска горного хрусталя и медный браслет, как сейчас помню.

Распрощавшись со словоохотливым дедушкой, Дан зашел по адресу, подсказанному Марийкой. Располневшая после родов мельникова жена охотно уступила старую дубленку и, посоветовавшись с мужем, согласилась за сутки подогнать под л’лэрда отцовскую куртку, год назад лишившуюся владельца. Сама по себе речь зашла о покойнике с дивным именем Икотий. Был он, по словам мельников, купчиной хватким, за что прозвище и получил, а в неторговый сезон всецело отдавался алхимии. Горожан не удивлял разноцветный дымок, курившийся над трубой, не пугали взрывы и странные звуки, да только в гости к Котьке никто не спешил. А он и не звал. С месяц назад подцепил купец какую-то чудную лихорадку, весь покрылся струпьями и в неделю сгорел. Ни знахарь не помог, ни амулеты. Похоронили его наскоро, чтобы мор гулять не пошел, а двухэтажная крепкая изба так и осталась стоять заброшенной. Не нашлось охотников до дармовой жилплощади.

Поцокав языком за компанию с мельником (рассказывала жена), аватар оставил задаток и вернулся в гостиницу кружным путем. Через купеческий дом. Дан сам не мог понять, почему его тянет туда как магнитом. Изба и изба, слишком просторная для холостяка, с традиционным петушком на коньке и расписными, уже вылинялыми ставнями. Поднявшийся ветер, прижав незримые губы к трубе, испустил тяжкий стон. Будто мыслящее и чувствующее существо, которое отчаянно нуждается в помощи.

Внутри кто-то есть, внезапно понял Дан, и этот кто-то болен. Не человек, нет. Другой. И он зовет, манит, заставляет войти, проникая одновременно в сердце и разум.

Это ощущение было таким реальным, что оставшуюся часть пути аватар проделал почти бегом. На крылечке корчмы немного отпустило, а внутри и вовсе стало не до изб с привидениями. Ирэн, вооруженная ножом и вилкой, коршуном замерла над кружевным блином. Подавальщица откровенно таращилась на грядущее святотатство, но перечить чудной барыньке, горстями швыряющей золото направо и налево, не смела.

Пройдя к столику, Дан чмокнул девушку в рыжий затылок, быстро скатал блин в трубочку и обмакнул в сметану.

– Умм!

Наследница, украдкой вздохнув, отложила разделочные орудия и сделала то же самое. Конспирация была спасена. Скадарчанка неплохо изучила обычаи империи, но вполне может проколоться в мелочах вроде этой. Например, наденет тулуп мехом наружу, спутав с шубой, и пойдет исследовать очередной перевалочный пункт горожанам на потеху. Еще за юродивую примут – милостыньку подадут.

– Дан, сюда приходил дед с гармошкой – так всех посмешил! Я знаю, что такое «вприсядку», но зачем он кидал шапку на пол? – наклонившись, прошептала Ирэн. – В общем, я его это… уважила.

– Стопку велела налить? – искренне изумился Дан, воочию представив картину: наследная принцесса подает кабацкой голи стопку и ломоть каравая на рушнике, расшитом красными петухами. Притом у Ирэн на голове почему-то красовалась косынка в горох, под подбородком завязанная на бант с «ушками» врастопырку.

– Нет. Подала золотой, а что, мало?

– Э-э-э… В общем, надо отсюда убираться, пока он это не пропил и не вернулся за добавкой. Они, Ирэн, как коты – погуляют, а потом возвращаются туда, где прикормили. И компанию приводят…

Как выяснилось, Ирэн не успела ни с кем поругаться. Более того, подарила ошалевшей от восторга Марийке непочатую пудреницу из слоновой кости, украшенную бирюзой и агатами. На радостях подавальщица вызвалась временно сменить профессию на банщицу, а ее братья в шесть рук уже носили воду. Ирэн уписывала кулебяку, не смущаясь наличием лука, и слушала россказни про сватовство Митки, к которому тот подошел художественно и с фантазией. Дважды получив отказ, но не отчаявшись, а раззадорившись пуще прежнего, парень прокрался в баню избранницы и спустил в бочку с холодной водой цельный ковш пиявок. Визжащая красавица выскочила как была – телешом, чтобы угодить прямиком в жаркие объятия. После потока заковыристой ругани Митка все ж получил согласие… в обмен на рубаху.

Дан тоже слушал, но суть истории шла стороной, обтекая разум, как вода. Перед глазами стояла та изба, а в ушах стенал ветер. Кто же там живет… Да живой ли? Знают ли об этом горожане, догадываются или просто не слышат? Опять же что за лихорадка свела в могилу купца, и не имеет ли его смерть отношение к разгулу шушелей и разупокоению дохлой мелочи?

Это была не его проблема, но он решил так. Дождавшись, когда Ирэн с Марийкой уйдут лечить принцессин насморк, пристегнул к поясу пару ножен с кинжалом и саблей, переплел косу и пошел в тот дом. Не зная, почему идет.