– Так то – милиция, а я частный сыщик. Меня наняла жена погибшего водителя, чтобы выяснить обстоятельства происшествия, – попытался я объяснить разницу в статусе различных по своей сути структур.

– Ну проходите... – А ведь Марина Николаевна в самом деле не умеет отказывать в маленьких просьбах. Как и предупреждала меня другая Марина Николаевна, которая часто, похоже, этой чертой характера первой пользуется. С такими людьми работать легко и приятно, но их всегда бывает жалко.

Однако запустила она меня в квартиру явно неохотно.

– Только извините, у меня не прибрано. Я очень плохо себя чувствую и не могу наклоняться.

В комнате были плотно задвинуты шторы и стоял полумрак. В полумраке легче скрыть действительное выражение лица и ей самой, и мне, поэтому оба мы, надо думать, остались довольны.

Я разулся в тесном коридорчике, но раздеваться не стал, прошел прямо в куртке и сразу же отметил место, где следует установить «жучок». Кресло сбоку от тумбочки, на которой стоит телефон. В это кресло я и сел.

– Я буквально на две минуты. Вы мне только вкратце расскажите, что и как там случилось, и я пойду...

Она начала рассказывать. Примерно то же самое, что было записано в протоколе у Лоскуткова. Один «жучок» я уже успел установить под кресло, теперь смотрел, куда бы пристроить второй.

В это время мне на колени запрыгнул здоровенный черный и лохматый кот. Чем-то он напомнил мне Пушка, кота с одного со мной этажа, только тот был совсем белый.

– Как здорово! – Марина Николаевна оживилась. – Он никогда ни к кому чужому не подходит. Не любит чужих. А к вам сразу пошел...

Я кота погладил.

– Сколько ему лет?

– Старик. Скоро десять будет. Я его из Душанбе сюда привезла. Так он сначала все беспокоился, места себе не находил. Видимо, перемена климата сказалась. Только через полгода немного привык.

– Вы из Душанбе сразу к нам? Или еще где-то пробовали устроиться?

– Сразу сюда. Я же здесь в институте культуры когда-то училась. Вот и решила перебраться.

– А там что не жилось?

– Хоть у меня фамилия и азиатская, а сама я русская. Там русским сейчас тяжело...

Вздох у нее получился непритворный. Я умею отличать вздохи, предназначенные специально для меня, от вздохов, вырвавшихся нечаянно.

– Я бывал в Душанбе. И город немного знаю. Вы в каком районе жили?

– В самом центре. Улицу Бехзод знаете?

– Это где киностудия? – показал и я знание города.

– Киностудия в другом конце, почти около гор. А я жила внизу. Позади оперного театра сквер, а сразу за сквером эта улица и начинается. Как луч от театра идет... Там старый полукруглый дом. Полнометражный. И на первом этаже ателье, крыльцо с колоннами.

– Что-то такое помню... – Недалеко от этого места квартировался официально числящийся скромной инфекционной лабораторией гарнизонного госпиталя разведпункт округа.

– Вот прямо над ателье я и жила. На третьем этаже. Окна на сквер выходили.

– Ладно. Мы отвлеклись...

– Да...

Марина Николаевна продолжала рассказывать. Но ничего нового я, к сожалению, не узнал. Задал пару попутных вопросов и поблагодарил ее.

– Извините уж, что побеспокоил...

Я вышел в коридор с тяжеленным котом на руках, наклонился, чтобы отпустить его побегать по полу, на прощание погладил и приклеил второй «жучок» под обувную полку. Активизируются они от звуков человеческого голоса. Так что аккумуляторы могут работать до пяти суток, если в квартире не болтают беспрестанно. За это время можно будет многое услышать. По крайней мере, определить намерения хозяйки.

Если только это будет интересно...

Уверенности майора Лоскуткова в том, что на фотороботе изображена именно Сабирова, у меня не возникло не только в начале, но и в конце свидания. К тому же она не соврала про Душанбе. Хотя могла жить там раньше, еще до Чечни. Но это следует проверить через миграционную службу. Работа для майора Асафьева. Передо мной, к сожалению, многие официальные двери закрыты. Не все государственные структуры признают за частными сыщиками право на получение информации. Хотя и существует принятый Государственной думой закон об этом. Но законов много, а читать их некогда.

Я сел в машину и посмотрел на часы. Половина пятого. День, по сути дела, уже закончился. А со мной ничего не случилось. Не такая дура эта Гаврош, чтобы присылать ментов вечером ко мне на дом. Нужна такая обстановка, чтобы у меня была возможность вовремя сбежать. Но не в домашних тапочках и трусах до колен. Очевидно, сегодня так ничего и не произойдет.

А я ждать не люблю. Характер такой нетерпеливый. Когда приходится ждать, мне хочется бегать.

Половина пятого. Дочь уже пришла домой из школы. Я достал трубку сотового телефона и позвонил.

– Привет. Это я. Светлана пришла?

– Пришла. Позвать?

– Сначала запиши номер моего сотового. Вдруг что-то экстраординарное...

– Ты себе уже и сотовый приобрел? Мог бы и нам деньгами помочь.

– Я алименты плачу. И, помимо этого, помогаю.

– Толку с твоих алиментов...

Началась старая песня. Ох, сколько же этих песен пришлось выслушать за совместную жизнь. Сколько ни зарабатываешь, всегда мало. Более того, я даже на себе стал чувствовать ее влияние. Если раньше относился к работе легко – сколько платят, столько и хватит, то со временем стал торговаться и выторговывать условия повыгоднее.

Но это может затянуться надолго. Чтобы прервать ее словоизлияния, я стал медленно и членораздельно диктовать номер.

– Записала?

– Записала. – Таким тоном только большевики в начале века отвечали на вопросы жандармов.

– Светлану позови.

Мощный, как гудок паровоза, вздох в ответ.

Через несколько секунд трубку взяла дочь:

– Привет, пап. Что-то случилось?

– Постарайся поменьше в одиночестве на улице появляться. И нигде до темноты не задерживайся. Дверь посторонним не открывай. И вообще, пусть лучше мать к двери подходит.

– Почему?

– На то есть причины.

– В субботу к тебе приходить?

Обычно с субботы на воскресенье дочь ночует у меня. Я так и договаривался с Тоней утром. А лучше бы не договариваться.

– Нет. Обстоятельства изменились. Что бы обо мне ни услышала, не обращай внимания. Это болтовня.

– Хорошо. Это надолго?

– Когда все кончится, я позвоню. А пока – обращай внимание на кавказцев. У меня некоторые разногласия с чеченцами. Ты поберегись.

– А у тебя сотовый телефон появился?