- Браво, Нах'тах ни йез'зи!

По-видимому, это было одно из немногих английских слов, известных наваху, но Томек внутренним чутьем уловил, что краснокожий воин похвалил его поведение в стычке с мексиканцем.

Третьим пришел конь ранчеро из Аризоны. Томек не мог понять, что же случилось с вороным дона Педро. Все больше и больше коней подлетало к финишу, а вороного все не было. Слуги шерифа заботливо занялись измученной Ниль'хи. С нее сняли седло, вытерли пучками травы и укрыли попоной. Ниль'хи тянулась к ведрам с водой, но индейцы только смочили ей морду мокрым полотенцем и принялись вываживать по арене. Только так разгоряченная долгим бегом кобылица могла прийти в себя.

Через полчаса, когда уже почти все лошади прибыли на арену, Ниль'хи совершенно успокоилась.

Шерифу Аллану и Томеку выпала честь обойти арену, ведя под уздцы победительницу скачек. Шею Ниль'хи украсила лента с памятной надписью. Кобылица дергала головой, слыша громкие приветственные возгласы, шла боком и дичилась. Это было лучшим доказательством, что она уже отдохнула.

Перед самыми трибунами представители организационного комитета должны были вручить призы победителям. Шериф и навах уже получали деньги, когда к ним подошел дон Педро и остановился в трех шагах от наших друзей, которые еще раз поздравляли шерифа с победой. Надменно смерив сияющего Аллана взглядом, мексиканец спросил:

- Сеньор Аллан, сколько вы возьмете за эту лошадь?

Шериф взглянул через плечо на высокомерного богача.

- Лошадь не продается, дон Педро, - коротко ответил он.

- Все знают, что самые лучшие лошади в округе - мои. Лошадь, загнавшая насмерть моего скакуна, может находиться только в моем стаде, - сердито сказал дон Педро. - Плачу вдвое против того, что назовете вы.

- Даже если вы предложите вдесятеро, я эту лошадь не отдам. Просто она уже не принадлежит мне, поскольку я дарю ее вот этой молодой леди, - ответил шериф, указывая на Салли.

Дон Педро пренебрежительно взглянул на вспыхнувшую от волнения девушку.

- Ну что ж, я могу купить ее и у этой девчонки. На моем ранчо есть служанка, которая чистит сапоги, хотя она индианка царских кровей, - небрежно бросил мексиканец.

Не успели ошеломленные мужчины опомниться, как Томек уже подскочил к дону Педро.

- На моей родине мужчины относятся к женщинам с уважением, не смотря на их возраст, - возмущенно воскликнул он. - Вы не только хамоватый денежный мешок, но и подлый человек, если приказываете своим наездникам нарушать спортивные правила. Ваш наездник дважды ударил меня хлыстом, а теперь вы еще оскорбили мою приятельницу. А это мой ответ!..

С этими словами Томек дважды ударил хлыстом по лицу красного от гнева мексиканца. Отмеченный двумя полосами дон Педро подскочил было к юноше, но тут же тяжелая лапища боцмана упала на его плечо. Моряк без всякого усилия повернул дона Педро к себе. Тот мигом выхватил из кобуры блестящий револьвер, но боцман, не выпуская плеча дона Педро, стиснул левой рукой кулак с револьвером.

Дон Педро взвыл от ужасной боли, и револьвер выскользнул на землю.

- А теперь, старый негодяй, и я кое-что добавлю, - прошипел боцман. - Впредь хорошенько подумай, прежде чем осмелишься при мне оскорбить женщину. Твое счастье, что мой товарищ уже расплатился с тобой за хлыст во время скачек и за оскорбление леди. Я тебя просто убил бы! А теперь беги отсюда, пока ноги несут!

Левой рукой боцман размахнулся и грохнул дона Педро в подбородок. Мексиканец повалился на землю.

Боцман достал из кармана большой клетчатый платок, тщательно вытер им руки, взглянул на испуганную Салли и лицо его тут же стало добродушным, а Салли, как и полагается дочери австралийского поселенца, быстро овладела собой. Подойдя к Томеку, она взяла из его окровавленной руки хлыст, перевязала рану своим кружевным платком, потом привстала на цыпочки и осторожно коснулась губами багрового рубца на лице юноши.

- Спасибо тебе, Томек. Ты настоящий джентльмен. Конечно, и боцман тоже, - шепнула она, а вслух добавила: - Впервые из-за меня бились такие великолепные люди!

И она подбежала к боцману; тому пришлось присесть, чтобы Салли могла его поцеловать. Старина боцман был до крайности растроган. Опять достал он из кармана свой клетчатый платок и, вытирая глаза, сказал:

- Нет, надо мне поменьше есть. Полнею, а из-за этого часто потею...

Прошло две недели. Томек и боцман по приглашению вождя Зоркий Глаз отправились на несколько дней в резервацию апачей мескалеро. Оба надеялись, что уж теперь-то наконец удастся поговорить о предложении Гагенбека. Отдых в Нью-Мексике подходил к концу. Недели через три-четыре они собирались вместе с миссис Аллан и Салли в обратную дорогу в Европу. Учитывая, что кончаются каникулы, Томек решил договориться с индейцами о турне их группы по Европе.

Во время длительного отсутствия Томека Салли ежедневно совершала прогулку к ближайшему холму, чтобы взглянуть - не возвращаются ли ее друзья.

Стояло жаркое, солнечное утро. Салли с матерью собирали фрукты в дальнем углу сада. Салли пока что успела только два раза сбегать к холму, а так как Томек с боцманом могли приехать каждую минуту, вскоре махнула рукой на все эти фрукты.

- Мамочка, я побегу взглянуть на дорогу, - сказала она, - Может быть, они уже возвращаются.

- Хорошо, хорошо, непоседа, только не задерживайся слишком долго и возьми с собой Динго, - ответила мать с улыбкой.

Миссис Аллан вернулась к прерванной работе и к мыслям о своем доме в далекой Австралии. Впервые она рассталась с мужем на столь долгое время. Интересно, как он там без нее справляется. Не сожгло ли солнце пастбища, что в Австралии не редкость, и сколько там накопилось запущенной работы! С удовольствием думала она о близком уже отъезде в Англию. Как только устроит Салли у лондонских родственников, так сразу же и домой.

А Салли в это время тащила Динго за ухо, беззаботно вбегая на вершину холма. Какое-то время она вглядывалась в дорогу, приставив к глазам ладонь, но тут внимание ее привлекло забавное существо, напоминающее по своей форме жабу.

Это была рогатая фринозома[36]. Томек уверял, что это своего рода достопримечательность северо-мексиканской фауны и что в Америке они соответствуют австралийским молохам[37]на родине Салли.

Туловище у фринозомы плоское, вроде щита, длиной около пятнадцати сантиметров, покрыто колючими чешуйками, особенно длинными на голове и короткими на хвосте. Двигалась она очень неуклюже, как на ходулях, так что в ней не было ничего от пресловутой юркости ее сестер-ящериц. Широкое, обвислое туловище явно мешало ей преследовать добычу или ловить в воздухе мух, поэтому фринозома довольствуется медлительными и неуклюжими насекомыми, которые чуть не сами лезут ей в рот. А из-за подобной умеренности в еде, объясняемой скупостью движений, у местных жителей бытует убеждение, что "рогатые ящерицы" питаются воздухом.