выпить вместе, и отправились в Колизей. Тот в темноте походил на высушенный скелет, на останки древнего насекомого. Здесь и правда есть на что посмотреть, сказал Феликс. Элис улыбнулась, и он взглянул на нее. Что? – сказал он. Ты смеешься надо мной. Она покачала головой и ответила: Я просто радуюсь, что ты со мной, вот и все. Вернувшись в квартиру, они пожелали друг другу спокойной ночи, и Элис отправилась в постель. Феликс сидел на кухне, залипнув в телефоне, а она лежала с открытыми глазами в соседней комнате, уставившись в никуда. После полуночи он постучался к ней.

Да? – сказала она.

Он заглянул с телефоном в руке. Ты спишь? – сказал он. Она сказала, что нет. Можно показать тебе одно видео? – спросил он. Она села и сказала «да». Он зашел, закрыл дверь и сел на кровать рядом с нею, она подвинулась, освобождая ему место. Он все еще был в уличных спортивных штанах и футболке. На видео енот развалился как человечек, растопырив ножки, на нем был нагрудничек, а на животике стояла миска темных вишен. Енот потянулся к миске своей крошечной когтистой лапкой, схватил ягоду и засунул в рот, и все это как-то очень по-человечески, еще он кивал, как довольный гурман, одобряющий вкус вишни. Видео называлось «Енот наслаждается фруктами». Оно длилось целую минуту, и все это время енот только и делал, что ел и кивал. Элис засмеялась и сказала: невероятно. Феликс сказал, мол, так и думал, что ей понравится. Потом он выключил экран телефона и задумчиво откинулся на спинку кровати. Она лежала на боку, лицом к нему, до пояса укрытая одеялом.

Ты спала? – снова спросил он.

Нет.

Надеюсь, я тут ничему не помешал.

На что ты намекаешь? – спросила она. Чему ты мог помешать?

Не знаю. Что там девушки делают по ночам, лежа в постели.

Она с любопытством посмотрела на него. А, сказала она. Нет, я не мастурбировала, если ты об этом.

Подозреваю, ты вообще этим не занимаешься?

Конечно занимаюсь, но не прямо сейчас.

Он устроился поудобнее, лег на спину, голова на подушке, и смотрел в потолок. Она подложила руку под голову, наблюдая за ним.

И о чем ты думаешь, когда занимаешься этим? – сказал он.

О разном.

Мимолетные фантазии и все такое?

Так и есть, сказала она.

И кто в этих фантазиях в главной роли?

Я, конечно же.

Он от души расхохотался. Разумеется, сказал он. Это само собой, но с кем? Может, известные актеры, знаменитости всякие.

Вряд ли.

Тогда твои знакомые.

Чаще, сказала она.

Он повернулся к ней, лицом к лицу.

А как насчет меня? – сказал он.

Она на мгновение закусила нижнюю губу и сказала: Порой я думаю о тебе.

Он протянул руку и коснулся ее ночнушки, пальцы легли на талию. И что я в твоих фантазиях делаю? – спросил он.

Она засмеялась, темнота мешала понять, смутилась ли она. Я представляю тебя очень, очень нежным со мной.

Его это, казалось, позабавило. Правда? – сказал он. А как это?

Она отвернулась и уткнулась лицом в подушку, можно было подумать, что она все-таки смущена, но когда она заговорила, в голосе слышалась улыбка. Ты будешь надо мной смеяться, если я расскажу, сказала она.

Честно, не буду.

Ну, по-разному. У меня не одна и та же фантазия каждый раз. Но во всех есть кое-что общее – это дико тщеславно, ты будешь смеяться. Обычно я никому такого не рассказываю, но ты спросил. Мне нравится воображать, что ты по-настоящему хочешь меня – неистово, а не как обычно.

Он легко провел ладонью вдоль ее ребер, сверху вниз. А как ты понимаешь это? – сказал он. В фантазии. Я сам признаюсь или это без слов ясно?

Ясно без слов. Но потом ты еще это и скажешь.

И ты уступаешь моему желанию или просто дразнишь?

Она еще глубже зарылась лицом в подушку. Его рука прошлась по талии, скользнула выше, к мягкой линии груди. Она прошептала: Ты получаешь то, что хочешь.

Так почему же так важно, насколько сильно я тебя хочу? – сказал он. Я умоляю тебя?

Нет, нет, ты не давишь. Просто тебе это очень нужно.

Можно спросить, насколько я хорош? Или я так сильно хочу, что нервничаю и это мне мешает?

Она повернулась к нему лицом, снова лежа на боку. Его пальцы скользнули по ее груди до бретельки ночнушки и обратно вниз.

Иногда я представляю, что ты нервничаешь, сказала она.

Он кивнул, всем своим видом выражая живой интерес. Можно еще кое о чем спросить? – сказал он. Отвечать не обязательно. О чем ты думаешь, когда кончаешь?

Я думаю о том, как кончаешь ты.

Как? В тебя?

Обычно да.

Медленно, словно в глубокой задумчивости, он провел тыльной стороной ладони по ее животу, вниз к пупку. Она не отрывала от него взгляда.

Я знаю, что ты сейчас скажешь, сказала она.

Да? И что?

Я собираюсь спросить, представлял ли ты меня когда-нибудь в таком же смысле, и ты ответишь: Как-то нет.

Он засмеялся, поглаживая тыльной стороной ладони ткань ее ночнушки. Нет, я так не скажу. Могу рассказать, если хочешь, но я бы лучше побольше послушал о твоих фантазиях. Раз там все вращается вокруг меня, мне приятно слушать, ну и вообще интересно. Я раньше уже пытался расспрашивать людей об этом, но обычно они ничего не рассказывают.

Вот как, сказала она. Так это у тебя такой метод съема? А я думала, у нас интимный разговор.

Он неловко рассмеялся. Так и есть, интимный, ответил он. Я раньше спрашивал, но никто обычно не отвечал. Я спрашивал только тех, с кем встречался. Я никого не пытался так склеить.

Немного необычно. Но я и не думала на самом деле, что ты меня клеишь.

Ну, я мог бы показать тебе видео про енотика и утром, сказал он.

Она рассмеялась, а он улыбался, довольный, что рассмешил ее.

Ты же догадываешься, почему я здесь, добавил он.

Без понятия! – сказала она. Мы уже четыре ночи в Риме и, похоже, ты был совсем не в том настроении.

Надо было получше узнать друг друга.

Да ты джентльмен.

Он снова повернулся на спину. Не знаю, сказал он. То в настроении, то нет. Честно говоря, ты порой немного пугаешь, может, ты и сама знаешь об этом.

Мне про это говорили, но от тебя я такое не ожидала услышать, сказала она.

Он молча пожал плечами.

А сейчас я тебя больше не пугаю? –