– Клин клином вышибают, – кивнула Рената. – Ставь ногу на табуретку, обработаю укус.

Когда мы с ней вновь вышли во двор, Артур уже ушел.

– Чарлик, Чарлик, – начала надрываться Маленкова, – хочешь яблоко? А манго? Банан, Чарли, банан!

– Кролик не обезьяна, – попыталась я остановить служительницу, – дай ему капустки или морковки.

– Это же Чарлик, – хмыкнула Рената. – Он, поганец, больше всего на свете обожает гамбургеры с кетчупом, но сейчас под рукой котлет с булками нет.

– Оригинально... – протянула я, глядя на неподвижную фигурку – кролик абсолютно не шевелился.

– Какой-то он щупленький, – пробормотала Маленкова и схватила зазвонивший телефон.

– Да! Кто? Где? Когда? Куда? Вау! Бежим!

Широкая ладонь служительницы вцепилась в мое плечо.

– Скорей!

Я понеслась вперед и очень скоро запыхалась, но Рената не давала мне остановиться, подгоняла выкриками:

– Живей! Прибавь ходу! Шевелись!

В конце концов у меня закололо в боку, я села на попавшуюся по пути скамейку.

– Фу... Объясни по-человечески, что происходит? Куда мы летим сломя голову?

– Охранник звонил, у центрального входа Чарлик избивает Виктора, фотографа, – тяжело дыша, сообщила Рената.

– Интересно, что он покурил, понюхал или пожевал? – засмеялась я.

– Кролик не употребляет наркотики! – возмутилась Рената. – В нашем зоопарке живут приличные звери, без вредных привычек.

– Я имела в виду секьюрити, – продолжала веселиться я. – В каком бреду ему почудился заяц, напавший на мужчину?

– Виктор маленький, а Чарлик большой, сильный, подвержен припадкам гнева. Пошли скорей! – приказала Рената. – Лаура Карловна взбесится, если календарь не сделают. Виктор единственный, кому она разрешает животных фоткать!

Я снова поспешила за Ренатой, пытаясь на ходу ее вразумить:

– Но ведь Чарлик, остолбенев от страха, стоит на лужайке! Не мог же он раздвоиться!

– Не, – задыхаясь, ответила Маленкова, – тот карлик меньше.

– А как Чарлик у ворот оказался? – не успокаивалась я. – Нельзя ли помедленнее, я не сдавала олимпийский зачет по бегу...

Рената засопела сильнее, но скорости не сбавила. Взмыленные, как тягловые лошади, мы прискакали к ажурным воротам и увидели зрелище, достойное кисти Босха[5].

На парковочной площадке, где стояло несколько не особенно дорогих, но новых иномарок, валялись парочка штативов и спортивная сумка. А еще лежали... два трупа довольно крупных зайцев и стояла пугающая тишина.

– Есть тут кто живой? – заголосила Рената.

Из-за одной машины высунулась блестящая на солнце лысина.

– Витя! – обрадовалась Маленкова. – Где Чарлик?

Фотограф на четвереньках пополз к нам.

– Там... – напряженным шепотом сказал он. – Вон...

– Не орите, – попросил слева хриплый баритон.

Мы с Ренатой одновременно обернулись, с другого бока к нам подбирался охранник в форме и фуражке.

– Игорь, – зашипела Маленкова, – что здесь происходит?

– Дурдом в Хацапетовке, – простонал секьюрити. – Уволюсь отсюда на хрен! Зарплату жалко, семью кормить надо, но я лучше на автомойку пойду. В Чечне служил, а такого не видел. Жуть серая! Витька на выход прикатил, я его попросил меня на рабочем месте сфоткать. Он полез в салон за оптикой, и тут...

Руки Игоря начали совершать беспорядочные движения, а изо рта посыпались отрывочные слова:

– Дверка хрясь! Он оттуда скок! Упс! Бамс! Фейсом о стекло, бах, бах! Шмяк! Вау! Стоит, гаденыш, затаился!

– Кто и где? – я попыталась разобраться в потоке бреда.

– Во! – Игорь ткнул пальцем в сторону будки охраны. – Смотри! Жрет!

Я переместила взгляд влево и застыла. Существо у домика охранников выглядело ужаснее тигра Артура. Если б не здоровые, торчащие вверх уши, монстр мог бы сойти за боксера-тяжеловеса. Конечно, крепкие парни не натягивают на тело шубы и не имеют длинных ушей, но если исключить серый мех и «локаторы» на макушке, сходство было удивительным: небольшая голова, отсутствие шеи и тело, похожее на монолит из мышц.

– Ну и страхолюдина! – не удержалась я, прикидывая в уме, каков рост и вес заиньки. Похоже, длинноухий достигает в высоту полутора метров и в ширину примерно столько же. Хоть на попу посади, хоть на бок положи, куб с мощными передними лапами.

Рената прижала палец к губам:

– Тише, пожалуйста! Чарлик умнее многих людей, еще услышит и обидится. Между нами говоря, у него не очень приятный характер. Если он чем недоволен, моментально принимает боевую стойку. У него удар справа, как у боксера-тяжеловеса.

– Вот почему ты рассматривала его издали, не приближалась к окаменевшему животному! – сообразила я.

– Кому охота сотрясение мозга получить, – откровенно призналась Маленкова.

Я покосилась на служительницу.

– Ясненько, почему ты решила кликнуть на подмогу зоопсихолога, чужой головы не жалко. Чем ты кормишь Чарлика? Котлетами из стероидов, сдобренными подливкой на основе гормонов роста?

– Человечиной он, похоже, питается, – загундел Игорь. – Это ваще кто? С какой планеты прилетел? Че за зверюга?

– Обычный кролик, – обиделась Рената, – просто у мальчика хороший аппетит.

– А почему у заиньки морда в крови? – задрожала я. – И передние лапки покрыты красными пятнами... Он кого-то сожрал?

– Залетел в мою будку, – чуть не заплакал Игорь, – а я как раз собрался гамбургер съесть, развернул пакетик, открыл бутылочку кетчупа. Тут Витька появился, и я сфоткаться решил, а чертово чудище из его машины в дежурку – прыг! Я от греха удрал. А он... мясо давай хавать... урчит... зубы страшные... кетчуп выпил... Это не кровь!

– Уфф, – выдохнула я.

– Чарлик обожает томатный соус, – кинулась на защиту подопечного Рената, – и гамбургеры – его любимая еда. Кролик переволновался, испугался... Зачем Виктор его в машину запихнул? Чарлюня, иди к нам!

Заинька оскалил крепкие клыки и скакнул вперед.

– Не кличь его сюда! – заорал Игорь и швырнул в надвигающегося Чарлика свою фуражку.

Длинноухий замер, медленно наклонился, поднял головной убор и влегкую разодрал его пополам.

Игорь сравнялся по цвету с моей серой футболкой.

– Мамочки... Такое даже мой сержант в армии не мог проделать! А Юрка – зверь, об голову кирпичи бил, мизинцем гантель поднимал, зубами за турник цеплялся и подтягивался! Но головной убор... вот так... Это не зайчик, а человек-пингвин!