— Именно так. — Казалось, Верити испытала некоторое облегчение оттого, что ей теперь не надо было объяснять, почему она ни разу не побеспокоилась о том, чтобы позвонить Луизе или написать ей письмо. — Луиза Сэмпсон, — театрально произнесла она, — ушла из моей жизни. Может быть, она нашла свое счастье, а может быть, и нет, но я об этом никогда не узнаю. — Она задрала подбородок и неподвижно уставилась в одну точку где-то в направлении кофеварки, демонстрируя Уэксфорду свой изящный, чуть подрагивающий профиль. «Интересно, — подумал он, — она видела все или только некоторые фильмы с Гретой Гарбо, ретроспективу которых, по словам Дениз, показывали в кинотеатрах классических фильмов?» — Это все, что я могу рассказать вам, — завершила разговор Верити, — но даже если бы знала еще что-нибудь, то больше не произнесла бы ни слова.

Жене сержанта, безусловно, не приходилось столько хлопотать, когда он один заезжал домой пообедать, но сегодня она сделала полную сервировку стола с льняными салфетками, дополнительными тарелками и всем прочим. Уэксфорд был уверен в этом, но делал вид, что считает такую церемонию обычным делом, и даже забыл о своей диете.

Он понимал, что гвоздем программы будет появление малыша, которое оттягивалось до того момента, когда все выпьют кофе, и делалось это не только для того, чтобы поддержать напряженный интерес, но и чтобы продемонстрировать, что миссис Клементс может быть и любезной хозяйкой, и прекрасной матерью. Уэксфорду показалась очень трогательной стойкость, с которой она участвовала в беседе об общем упадке современного общества — теме, которую непременно затронул бы ее муж, — тайком прислушиваясь к попискиванию, доносившемуся из соседней комнаты. Наконец, когда Клементс и Уэксфорд вышли из-за стола и встали у окна полюбоваться видом Кенберн-Вейл с высоты одиннадцатого этажа, она вошла в комнату с ребенком на руках.

— У него уже два зуба, — сообщила миссис Клементс, — и прорезались они совершенно без проблем.

— Славный мальчик, — похвалил Уэксфорд.

Он взял малыша на руки и заговорил с ним так же, как с Александрой Дербон, но Джеймс не отвечал столь же радостно, в его блестящих синих глазах светилась тревога. Уэксфорд подумал, что приемные дети, видимо, чувствуют себя незащищенными, когда их, брошенных родной матерью, передают из одних чужих рук в другие.

— Он вам доверяет, — сказал Уэксфорд, обращаясь к миссис Клементс, и, к стыду своему, услышал, как глухо прозвучал его голос от неожиданно нахлынувших эмоций. Сказать ей что-то еще было выше его сил.

Но и этого уже было достаточно, а чувства досказали то, чего он не смог произнести. Миссис Клементс просияла:

— Я ждала такого счастья пятнадцать лет.

Уэксфорд вернул ей мальчика:

— А теперь вам предстоят пятнадцать лет тяжелого труда.

— Нет, что вы, многие годы счастья, мистер Уэксфорд! — Ее полное и довольно печальное лицо сразу как-то осунулось. — Если его мне оставят.

— Но ведь она подписала отказ, не так ли? — горячо заговорил сержант. — Она обещала отдать его.

Жена сержанта взглянула на него, и в этом взгляде была и жалость, и упрек.

— Ты же знаешь, дорогой, что я волнуюсь не меньше тебя. Вначале он волновался больше меня, мистер Уэксфорд. Даже хотел узнать, кто она, чтобы дать ей денег. Ну, как бы купить у нее Джеймса.

— Я очень мало знаю об усыновлении, — заметил Уэксфорд, — но, по-моему, передавать ребенка за деньги — незаконно.

— Конечно, незаконно, — обиженно подтвердил Клементс. Он выглядел совершенно выбитым из колеи. — Это было несерьезно. — Однако следующие слова разоблачили его. — Я всегда спасал других и, полагаю, знал, что и когда надо предпринять, но я… Вы же не думаете, что я действительно собирался сделать это, сэр?

Уэксфорд улыбнулся:

— Это было бы слишком рискованно, разве не так?

— Вы имеете в виду нарушение закона, сэр? В таком случае вы получите ребенка, но только все время будете бояться, что вас найдут и отберут его.

Уэксфорд подумал, что сержант никогда не умел быстро соображать, и спросил:

— И вы получили бы ребенка?

— Конечно получил бы. Представьте, вы как бы покупаете его у биологической матери, договорившись с ней о цене, хотя это и не очень красиво звучит. К примеру, вы платите ей тысячу фунтов за то, что она не будет опротестовывать постановление об усыновлении ее ребенка.

— Но предположим, что она берет деньги, дает согласие, а потом все равно возражает против постановления. Что вы сможете сделать? Совершенно ничего. Вы не сможете попросить ее подписать соглашение или составить контракт, потому что любая подобная передача ребенка незаконна.

— Я никогда не думал об этом. Но неразборчивая в средствах девица может представить все дело так, будто она получила деньги, к примеру, в качестве помощи на содержание ребенка.

— Представьте себе, может, — подтвердил Уэксфорд.

Впрочем, у утопийцсв в законах разбирается каждый.

А ведь у нее тоже должен был быть ребенок… В период от полугода до года назад у Лавди Морган должен был появиться ребенок. А если Лавди Морган была Луизой Сэмпсон, значит, у Луизы должен быть ребенок. Прекрасный повод, наряду с другими, не позволять матери видеться с нею до Рождества, когда она уже полностью оправится от родов.

Появление ребенка должно быть зарегистрировано, но, очевидно, не на мать по фамилии Морган. Лавди, конечно, не решилась записать малыша на вымышленную фамилию. Насколько Уэксфорду было известно, наказание за такую регистрацию достаточно четко определено. Существовало множество вещей, которые могли бы запугать молодую девушку. Скорее всего, она записала ребенка на свое настоящее имя.

Именно это и было необходимо проверить, прежде чем двигаться дальше. Кроме того, это могло означать, что идти дальше не было бы нужды. Однако его план был обречен на отсрочку, потому что, как только он оказался в офисе, позвонил Говард и сообщил, что ему необходимо присутствовать в доме на Коплепд-роуд.

— Миссис Кирби? — спросил Уэксфорд. — Кто она?

— Грегсон чинил ей телевизор в обеденное время двадцать пятого февраля. Она только что позвонила и сказала, что вспомнила кое-что, что мы должны знать.

— Но ведь я вам не нужен.

Однако Говард с этим не согласился. У него было очень мало времени. Когда Уэксфорд сел к нему в машину и заметил угнетающее присутствие инспектора Бейкера, он понял все: на Бейкера тактично надавили, убедив в необходимости участия в этом визите старшего инспектора. Получилась огромная кувалда для того, чтобы убить муху, правда, муха внезапно превратилась в другое, гораздо более крупное насекомое. Бейкер явно был недоволен, и не только по этим причинам. Он встретил Уэксфорда холодным пристальным взглядом.

Да и сам Уэксфорд был раздражен. Ему доставило бы гораздо большую радость проводить свое собственное расследование. Говард организовал все это для того, чтобы не огорчать дядю, а Уэксфорд был здесь, чтобы не огорчать племянника; в результате оба они вконец огорчили Бейкера, шея которого, покрытая короткими рыжими волосами, стала малиновой от злости.