– Феликс Эдуардович, – сказала Арина, аккуратно приподнимая листья растений, чтобы опустить носик лейки в горшок, – помните, когда мы въезжали в наш офис, вы будто удивились, узнав, кому этот особняк изначально принадлежал. Кажется, Афанасий Лыков его звали?

Феликс кивнул.

– Все хотела спросить, кто он такой? – девушка полила последний цветок, отставила лейку и взяла опрыскиватель. – Наверное, интересный человек, раз вы обратили на него внимание.

– Довольно опосредованно мы были знакомы в пятнадцатом году… – начал Феликс.

– Тысяча девятьсот? – уточнил Герман, не отрываясь от своего смартфона.

– Да. По Москве тогда прошла волна антинемецких погромов. Его жена была немкой, одной из лучших модисток в городе, моя близкая знакомая заказывала шляпки только в ее ателье. Во время погромов ателье не уцелело, но я позаботился о том, чтобы уцелела модистка. Затем познакомился с ее супругом – мелким текстильным фабрикантом, который на самом деле являлся шпионом английской разведки и участвовал в заговоре против Распутина и подготовке его убийства. Мне вся эта возня вокруг святого старца была не очень интересна, и я ни во что не вмешивался. Виделись мы от силы пару раз, это были ничего не значащие встречи и происходили они в другом его особняке, недалеко от фабрики. Затем грянула революция, и я уехал в Австро-Венгрию. В России в те времена лилось столько крови, что это было слишком даже для вампира. Вскоре произошел распад Австро-Венгрии, в Россию я вернулся уже в эпоху НЭПа… Впрочем, это уже другая история. В общем, было довольно забавно, что вот так, через наш офис, о себе напомнило то короткое знакомство.

– Ой, а расскажите про НЭП и Австро-Венгрию, тоже интересно! – воскликнула Арина. Девушка так и стояла у подоконника с распылителем в руке, позабыв, что собиралась сделать.

Но тут донесся голос Никанора:

– Поди-ка сюда, сердешный!

Феликс поднялся из-за стола и мгновенно пропал из вида, переместившись в соседнее помещение.

Оторвав у ботинок каблуки, Никанор счистил всю землю вместе с засохшей грязью, забившейся между каблуком и подошвой, на кофейное блюдце и слегка смочил водой. Грязная лужица получилась маленькой, с рублевую монету, но оборотню этого вполне хватило.

– Земля зверей энто, – сказал он, кивнув на блюдце. – Помет, останки песца, нутрии, норки, да химозы ишшо всякой понапихано.

– Звероферма? – предположил Феликс, глядя на грязно-коричневую лужицу на фарфоре, расписанном фиалками. – Звери ведь не дикие?

– Неа, – старик тряхнул лохматой головой. – Как есть – ферма!

– Ездил он куда-то или где-то здесь, в окрестностях?

– В окрестностях, – уверенно сказал Никанор.

– Знаю пушное зверохозяйство в деревне Кресты под Подольском, оно там годов с тридцатых…

Феликс запнулся – внезапно бритвой резанул голод. Из дома он ушел, не выпив кровезаменителя, и не думал о нем, полагая, что продержится минимум половину дня.

– Оголодал, сердешный? – спросил Никанор, увидев, как директор поменялся в лице. – Есть молочко-то твое или сбегает Аришка?

– Есть.

Из мини-холодильника Феликс достал пару кокосовых орехов, початую бутылку красного вина, из сейфа – кубок работы Бенвенуто Челлини и принялся готовить напиток.

– Плесни и дедушке грамульку, – кивнул старик на бутылку вина.

– Неси посуду.

Пока секретарь ходил на кухню за стаканом, Феликс разломил орехи и слил в кубок молоко, думая о том, что, видимо, теперь голод всегда будет заявлять о себе внезапно, без мягкой волны издалека, оставляющей время на спокойные поиски пищи.

Вернулся Никанор с посудой. Феликс налил ему вина и сделал пару глотков своего напитка. Багровые всполохи в глубине его глаз моментально погасли, вернулась спокойная синева. В этот момент ожил его телефон – звонили из «Gnosis».

– Слушаю, – ответил Феликс.

– День добрый, – прозвучал голос Петра. – Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно, – Феликс сел в кресло и поставил бокал перед собой. Остальную часть стола занимали вещи покойного Плетнева. – Наконец-то, наверное, ваш препарат договорился с моим организмом.

– Отрадно слышать! – весело произнес Петр. – Принимать пищу, отражаться в зеркалах не начали?

– Нет, но я перестал надеяться и больше меня эти вопросы не беспокоят.

После небольшой паузы Петр сказал:

– Надежду никогда терять не стоит. Как будет у вас время, заезжайте к нам.

– Я хорошо себя чувствую.

– Контрольные осмотры не помешают, о полной стабилизации можно будет говорить не раньше, чем через год-полтора.

– Понял. Если это все, то вынужден попрощаться, я сейчас занят.

Отложив телефон, Феликс залпом допил кровезаменитель, перевел дух и посмотрел на Никанора. Морщась, тот цедил сухое вино.

– А с одеждой что, успел изучить?

– А ничаво, – пожал плечами старик. – Даже человечьего запаху нету, как с магазину она.

– Хм-м-м… – произнес Феликс, рассеянно проводя указательным пальцем по золотому рисунку на кубке. – Тогда остается звероферма. Поедем, посмотрим, что там могло заинтересовать нашего дубля.

– И када едем?

– Завтра утром, часов в пять заберу тебя из дома. Приедем пораньше, меньше людей будет под ногами путаться. А сейчас поезжайте с Герой к хмырям псоватым, оцените обстановку.

Под ворчание Никанора о том, что дедушку не берегут, дедушку совсем заездили, а старость надо уважать, Феликс принялся собирать со стола вещи и складывать в пакет.

Он как раз закончил, когда позвонила Ася, ей требовалось обсудить прошедший вечер.

– Вы так впечатлили мою маму, что она только о вас и говорит, – усмехнулась девушка. – Понять только не может, как же так получилось, что вы расстались, не обменявшись телефонами. Теперь собирается каждый свободный вечер гулять в Аптекарском огороде в надежде снова встретить, цитирую: того роскошного мужчину с его припадочной псиной. У вас собака, что ли, есть?

– Есть, – Феликс проводил взглядом Никанора, уходящего в секретарскую. – Касательно твоего беспокойства могу сказать, что почти уверен – твоя мама не убивала Плетнева. Марьяна, конечно, женщина эмоциональная, импульсивная в силу своей профессии, но так далеко она не заходила. Но чтобы не оставалось сомнений, настоящего убийцу мы все равно найдем.

В трубке послышался вздох облегчения.

– Да, давайте окончательно разберемся. Если вам понадобится какая-нибудь помощь с моей стороны…

– Понадобится, – Феликс вышел из кабинета и закрыл дверь. – Мне нужны домашние адреса главного режиссера и директора театра.