Теэрц быстро бросил кусочек имбиря в рот. Затем принялся нетерпеливо ворошить рис палочками: нет ли там еще? Он находил наркотик и быстро проглатывал. Ниппонский повар проявил сегодня удивительную щедрость. Интересно, почему? Ниппонцы никогда ничего не делают просто так.

Потом, когда имбирь начал действовать, Теэрц забыл о своих сомнениях и тревогах. Не имеет значения. Он легко перехитрит любого Большого Урода, будь то следователь или физик-ядерщик; у него хватит сил, чтобы согнуть прутья решетки на окнах камеры и сбежать из кошмарного плена.

Но он знал, что эти ощущения обманчивы. Следователи и физики сумели выкачать из него все, что он знал про расщепление атомов. Многое им было известно и раньше. Русские уже сделали бомбу. Как злорадствовали ниппонцы! И старались создать свою собственную.

Если бы Теэрц мог выбраться из своей камеры, он бы так и поступил. Только вот от подобных размышлений немного проку. Пару раз в самом начале, когда он впервые попробовал имбирь, Теэрц пытался сломать прутья, считая, что превратился в могущественную машину. Но на самом деле он продолжал оставаться самым обычным самцом Расы, который бессилен перед стальными решетками.

Обычно, когда Теэрцу давали так много имбиря, через некоторое время его вызывали на допрос. Ниппонцам нравилось разговаривать с ним, когда тосевитское зелье развязывало ему язык. Он ждал, что вот-вот появится майор Окамото, его переводчик и мучитель. Но он все не приходил.

С вершин, на которые Теэрц вознесся благодаря имбирю, он соскользнул в черную яму отчаянья. Он собрался свернуться калачиком в дальнем углу камеры, накрыться одеялом, чтобы немного согреться, а заодно и спрятаться от мерзкого окружающего мира. Но тут Теэрц услышал в коридоре тяжелые шаги.

Охранник открыл дверь камеры.

— Иди за мной, — приказал майор Окамото на языке Теэрца.

Теэрц больше не обращал внимания на его акцент.

— Будет исполнено, недосягаемый господин, — ответил Теэрц, но Окамото пришлось прикрикнуть на него, чтобы заставить подняться на ноги.

Молчаливый охранник, который всегда сопровождал майора прикрепленным к винтовке штыком, показал пленному, что он должен идти впереди него.

Прежде чем они вышли из тюрьмы, Окамото надел на Теэрца островерхую шляпу, в которых ходили ниппонцы, а также выдал ему рубашку и брюки. Он выглядел в тосевитской одежде глупо, но ниппонцев это не беспокоило. Они не хотели, чтобы разведывательный спутник засек Теэрца с воздуха.

Фургон, в который было запряжено животное, ждал у входа, но они поехали не в сторону лаборатории, как обычно, а в неизвестном направлении по узким, заполненным толпами людей улицам Токио.

— Куда мы едем, недосягаемый господин? — спросил Теэрц.

— На вокзал, а потом в Кобе, — ответил Окамото. — Доктор Нишина считает, что ты больше не можешь рассказать ему ничего полезного, поэтому тобой теперь займутся военно-морские летчики.

— Понятно, — мрачно проговорил Теэрц.

Теперь его печалило и пугало не только отсутствие имбиря. В целом ученые вели себя сдержанно, когда он чего-то не знал, но военные… Теэрц содрогнулся.

На вокзале оказалось полно ниппонцев — в рубашках и брюках, каких-то диковинных одеяниях, в военной форме — сухопутной и морской. Существование отдельного армейского подразделения для службы на воде казалось Теэрцу абсурдом, но на Тосев-3 имеется несколько океанов в отличие от Родины с его маленькими морями. Возможно, разумное зерно в такой организации армии все-таки есть.

В поезде было еще больше народа, чем на вокзале, но Теэрц, майор Окамото и мрачный охранник получили в свое распоряжение отдельный вагон, в котором их уже ждали чай и обед. Окамото промолчал, когда Теэрц набросился на еду. В его рис добавили имбирь, и настроение у него тут же резко улучшилось.

Резкий толчок, и поезд тронулся в путь. Над локомотивом поднялся черный столб дыма. Теэрц считал, что машины, работающие на угле, ужасно загрязняют атмосферу, но Большие Уроды его мнения по данному вопросу не спрашивали.

Неожиданно грохот локомотива и стук колес по рельсам перекрыл другой звук, так хорошо знакомый Теэрцу: высокий, воющий рев турбовентиляторного двигателя. Майор Окамото явно встревожился.

— Воздушный налет! — крикнул он, когда бомбы и снаряды обрушились на поезд.

Снаряды вгрызались в крышу вагонов, проникали внутрь, словно они были сделаны из тряпки. Рядом взорвалась бомба. Теэрцу казалось, что он попал в самую сердцевину яйца, в котором рождаются все землетрясения. Повсюду летали осколки стекла. Вагон сошел с рельсов и перевернулся.

Когда мир наконец замер, Теэрц понял, что сидит на потолке.

— Я жив! — вскричал он и добавил удивленно: — И даже не ранен.

Майор Окамото и молчаливый охранник, оба без сознания, лежали неподалеку, истекая кровью.

Теэрц схватил винтовку охранника и сквозь разбитое окно вылез наружу. Бросив взгляд на локомотив, он увидел, что тот превратился в груду обломков. Часть пассажирских вагонов горела. Большие Уроды, которым удалось выбраться, спасали своих товарищей. В данный момент самец Расы их ничуть не интересовал. Кроме того, на него не обращали внимания, поскольку на нем была тосевитская одежда и издалека он, наверное, походил на одного из них.

Теэрц знал: если нажать на курок, винтовка выпустит пулю Как передернуть затвор, он не имел ни малейшего представления Но один выстрел — это тоже неплохо. В самом крайнем случае он покончит с собой Теэрц помчался прочь от разбитого поезда. Он не имел ни малейшего представления о том, чем станет питаться и где достанет имбирь, но ему было все равно. Оказавшись на приличном расстоянии от железнодорожных путей, он сорвал с себя мерзкую одежду, в которую его нарядили Большие Уроды, и протянул руки к небу, к самолетам и спутникам, наблюдавшим за местностью, — по крайней мере, он на это надеялся.

— Заберите меня отсюда! — крикнул он. — Пожалуйста, прилетайте за мной!

Сэм Игер смотрел в окно ярко-желтого DC-3[11]с того самого момента, как вылетел из аэропорта Лоури, расположенного в пригороде Денвера. До сих пор ему не приходилось летать на самолете Вид земли с высоты двух миль завораживал

Ульхасс и Ристин тоже поглядывали в окно, только с явным беспокойством. Каждый раз, когда машину подхватывал поток воздуха, они начинали испуганно шипеть.

— Ты уверен, что нам ничто не угрожает? — в сотый раз спросил Ульхасс.

— До сих пор никто не падал, — ответил Игер, но почему-то его слова не успокоили пленного ящера. Тогда он добавил: — Пилот никогда не поднялся бы в воздух, если бы сомневался, что сможет посадить самолет. Нам следует беспокоиться только о том, чтобы кто-нибудь из ваших друзей нас не подстрелил. Впрочем, против этого приняты все возможные меры.