В сентябре 1997 года Барсуков написал рапорт с просьбой уволить его из Вооруженных сил. Президент приказал подыскать ему новое занятие. Искали, правда, целый год. Найти подобающий пост оказалось делом не простым. В конце концов назначили начальником управления по обслуживанию спецобъектов администрации президента (в прошлом Четырнадцатое управление КГБ). управление ведает бомбоубежищами и резервными пунктами управления страной на случай чрезвычайной ситуации.

В последних числах октября 1998 года в семье Барсукова произошла трагедия. Его сын Игорь, старший лейтенант Службы внешней разведки, застрелился дома из наградного пистолета. Ему было всего двадцать пять лет, он только что закончил специальное учебное заведение и начал службу.

Возможно, эта история подействовала на Ельцина, и он распорядился подыскать Барсукову место получше. В ноябре 1998 года генерал армии Михаил Иванович Барсуков был назначен начальником управления военной инспекции аппарата Совета безопасности России. Управление военной инспекции ведает использованием бюджетных денег, выделенных Вооруженным силам.

20 июня 1996 года после отставки Барсукова исполняющим обязанности директора Федеральной службы безопасности был назначен генерал-полковник Николай Дмитриевич Ковалев. 9 июля его утвердили в должности.

Он родился в 1949 году в Москве. После школы работал монтером-радистом в «Мосэнерго». Окончил Московский институт электронного машиностроения. Два года трудился по специальности — инженером в конструкторском бюро полупроводникового машиностроения.

В 1974-м его пригласили в КГБ. Начинал младшим оперуполномоченным Первомайского райотдела управления КГБ по Москве и Московской области. Потом был сотрудником пятой службы Московского управления КГБ (борьба с идеологическими диверсиями).

Ковалев занимался борьбой с западными радиостанциями, вещавшими на русском языке, следил, чтобы не было идеологических диверсий во время Московской Олимпиады 1980 года. Потом он обижался, когда сотрудников пятой службы называли «душителями свободы». Соглашался, конечно, что КГБ сажал людей по 70-й статье — «антисоветская агитация и пропаганда». Но ведь немногих же, так, несколько человек в год…

Московское управление КГБ в определенном смысле держалось самостоятельно, между столичным управлением и центральным аппаратом даже существовала конкуренция, была профессиональная ревность. Начальником московского управления долгие годы был генерал Алидин, который благодаря знакомству с Брежневым чувствовал себя более чем уверенно. Поэтому московское управление во многом работало автономно. И его линия не всегда совпадала с рекомендациями и приказами центрального аппарата.

ТАНЦЫ С МОДЖАХЕДАМИ

Два года Ковалев прослужил в Афганистане. В одном из документов, оценивающих деятельность Ковалева в Афганистане, сказано так: «В экстремальной ситуации, связанной с риском для жизни, умеет принять единственно верное решение, которое ведет к спасению жизни людей». Кадровики посчитали формулировку слишком неформальной. Ковалев начал службе в Афганистане в тот момент, когда многим офицерам стало ясно, что победить в ней невозможно и важнее всего сохранить своих солдат. Ради спасения людей можно было идти на переговоры хоть с дьяволом.

— Раз в месяц каждую из отдаленных застав надо было снабдить водой и продовольствием на месяц, — вспоминает Ковалев. — Всякий раз колонна попадала под ожесточенный обстрел моджахедов и несла потери. И всякий раз перед операцией обсуждался такой пункт — «планируемые потери». Предполагалось, что убитых может быть до двадцати человек, а раненых — около ста. То есть боевые действия еще не начались, а уже запланирована чья-то смерть… Я попросил отложить операцию на два-три дня и за это время встретился с афганскими полевыми командирами. Говорил им так: «Если вы будете в нас стрелять, нам придется подавить ваше сопротивление, у вас будут большие потери. Если же вы дадите нам пройти, то мы обещаем не расширять зону нашей ответственности, не устраивать засады и так далее». И удалось договориться. Мы провели колонну без единого выстрела. Люди остались живы.

Но попытки поладить с полевыми командирами — это не дипломатические переговоры с икрой и шампанским. Оперативная группа Ковалева занималась среди прочего вызволением советских солдат из плена:

— Однажды мы семь часов вели переговоры с руководителями одного бандформирования об освобождении нашего сержанта. Мы были вдвоем с переводчиком. И семь часов мы, разговаривая, исполняли что-то вроде танца. Моджахеды пытались поставить нас под прицел своих снайперов и пулеметчиков, а мы старались занять такую позицию, чтобы нас прикрывали спины моджахедов. И этот танец в этой напряженной обстановке со стороны выглядел, наверное, нелепо. И вдруг переговоры оборвались, афганцы разбежались, и вокруг нас образовалась пустота. Переводчик говорит: «По-моему, нам конец». Я думаю о том, сумею ли сделать хотя бы один выстрел. И вдруг выводят нашего сержанта…

Сам Ковалев вполне мог и не вернуться из Афганистана. Это была служба не в тылу, а на передовой:

— Эпизод был такой. Мы шли вдвоем, вдруг выстрел снайпера — падает мой товарищ. Я часто думал потом: почему он выстрелил в него, а не в меня? Я прочитал много военной литературы и понял, что в снайпере живет охотник. Из чисто спортивного интереса он сначала выбирает цель помельче. Крупная цель — менее интересна, потому что она никуда не уйдет. Поэтому снайпер и выстрелил в моего товарища, оставив меня «на потом».

Оперативная группа, которой руководил Ковалев, ушла из Афганистана вместе с последними солдатами в 1989 году. В Москве Ковалев вернулся на прежнюю должность.

Афганистан изменил многих людей, которые прошли через ад войны. Они так и не смогли внутренне демобилизоваться и выпустить из рук оружие.

— Я к этой категории не отношусь, — решительно говорит Николай Дмитриевич. — Вернулся и с головой окунулся в новые проблемы.

ТЕЛЕФОН ДОВЕРИЯ

1991 год полковник Ковалев встретил в должности начальника службы «3» — «защита конституции», так называлось бывшее пятое направление.

В первый день августовского путча Ковалев получил приказ начальника Московского управления КГБ генерал-лейтенанта Прилукова «с 19 августа до особого распоряжения организовать дежурство оперативного состава, офицеров действующего резерва на центральных площадях, железнодорожных вокзалах, в аэропортах, в окружении государственных и правительственных учреждений, на важных объектах контрразведывательного обеспечения и объектах жизнеобеспечения города».

Послеавгустовская чистка Ковалева не коснулась. Напротив, он получил повышение. При новой власти был назначен заместителем начальника столичного управления Федеральной службы контрразведки. Евгений Савостьянов, который руководил московским управлением, сделал его первым замом.

В октябре 1994 года Степашин забрал к себе Ковалева заместителем. Это произошло после того, как кадровый аппарат ФСБ провел анонимный опрос среди чекистов, и очень многие назвали Ковалева. Он курировал следственное управление и управление экономической контрразведки.