17-го Мария Ильинична записывает в своем дневнике: «Здоровье Ильича все улучшается. Завтра Ферстер будет в последний раз перед отъездом в Германию… За последние дни много гуляем. На днях ездили довольно далеко в лес за брусникой. Ильич очень любит детей… и с крестьянскими ребятами у него всегда длинные и веселые разговоры. Часто бывало, мы дорогой набирали целый автомобиль белокурых головенок и катали их. На этот раз тоже был забран один мальчуган, который вызвался указать нам дорогу. Ильич всю дорогу весело разговаривал с ним»2152.

Но долгие прогулки становились все реже и реже, ибо, несмотря на все врачебные ограничения, текущие дела начинают буквально захлестывать Владимира Ильича. 12-го, в продолжение своего разговора с Хинчуком (6 сентября), Ленин пишет ему письмо. Брошюра о работе кооперации в условиях НЭПа – это не «отповедь» эмигрантской прессе. Ее задача – анализ роста торгового оборота Центросоюза, размеров и числа мест продаж по деревням и районам. «Вообще мне кажется необходимым, – пишет Ленин, – иметь точные данные для характеристики того, как глубоко проникает оборот в деревню и как широко и как именно».

В. И. Ленин и Н. К. Крупская в Горках, 1922 год

Через несколько дней, вдогонку, когда уже идет корректура, он посылает Хинчуку письмо с просьбой добавить данные о том, «в скольких волостях (и %) и в скольких деревнях (и % от всех деревень) есть пункты продажи?». Как определяются продукты первой необходимости и предметы роскоши? Относится ли к предметам роскоши чай, и какова его максимальная цена? И особо – как идет продажа сельхозорудий? Заканчивает Владимир Ильич письмо словами: «P.S. Брошюра очень хороша»2153.

13 сентября, выполняя договоренность с Томским, он заканчивает проект письма V Всероссийскому съезду профсоюзов и просит Сталина показать его Томскому (а если надо, другим членам Политбюро) и вернуть «переписанным на машине, завтра же. 17-го, на первом же заседании съезда, Томский зачитывает это письмо Ленина.

«Мне первый раз приходится после долгой болезни, – писал Ленин, – выступать – хотя бы и письменно – перед съездом. Позвольте мне поэтому ограничиться горячим приветствием и немногими краткими словами о положении и задачах нашей промышленности и нашей республики». Казалось бы, в таких случаях всероссийской рабочей аудитории надо сказать что-то оптимистическое, бодрящее, многообещающее… Другие, возможно, так и сделали. Но это был не тот жанр, которым пользовался Владимир Ильич в общении с рабочими.

«Наше положение, – продолжает он, – особенно трудно, потому что нет средств для восстановления основного капитала, машин, орудий, зданий и т. п., а ведь именно эта промышленность, так называемая “тяжелая индустрия”, есть основная база социализма. В капиталистических государствах обычно восстанавливают этот основной капитал посредством займов. Нам не хотят дать займа…

Остается необыкновенно трудный и долгий путь: скапливать понемногу сбережения, увеличивать налоги, чтобы постепенно восстанавливать разрушенные железные дороги, машины, здания и прочее. Во всем мире мы пока остаемся одни…

Пока мы остаемся одни, задача восстановления нашего народного хозяйства ложится на наши плечи необыкновенно тяжело. Необходимо величайшим образом напрягать силы всех крестьян и всех рабочих, необходимо усовершенствовать и удешевлять наш государственный аппарат, который у нас еще очень плох… Усилить и улучшить работу – в этом единственное спасение рабоче-крестьянской власти».

970 делегатов съезда, представлявших более 5 миллионов организованных рабочих, прислали Ленину ответ: «От одной мысли, что Вы опять с нами, что мы опять увидим Вас за рулем – наша бодрость увеличивается, и вера в окончательную победу превращается в уверенность… Мы приложим все усилия к тому, чтобы наша крупная промышленность была в ближайшие же годы восстановлена в размерах, далеко превышающих довоенные»2154.

Вечером 20 сентября, после отпуска, в Горки приехал Бухарин. Он встретился с Лениным, а на следующий день пришел утром, и, как отметил Кожевников, «за завтраком В.И. был весело настроен, много смеялся и шутил в разговоре с Бухариным»2155.

Возможно, от него Владимир Ильич и узнал, что в комиссии Оргбюро ЦК по вопросу об объединении советских республик, о работе которой они беседовали со Сталиным в конце августа, возникли проблемы. Как раз 23-го и 24-го в комиссии должны были обсуждать итоговую резолюцию, поэтому накануне, 22-го, Ленин пишет записку Сталину с просьбой сообщить – как в конечном счете решается в комиссии ЦК данный вопрос2156.

Сталин ответил в тот же день большим письмом. И выяснилось, что «единомыслие» Сталина с Лениным по вопросу об объединении республик, проявившееся в проекте резолюции о создании СССР, было связано не столько с принципиальным согласием Сталина, сколько, по-видимому, с желанием успокоить Владимира Ильича и не втягивать его в дебаты по существу дела. Впрочем, это лишь догадки. Но факт остается фактом – тот «первоначальный проект», который они обговаривали с Лениным в конце августа, в комиссии не обсуждался, уступив место другому документу, внесенному Сталиным, а именно «Проекту резолюции о взаимоотношениях РСФСР с независимыми республиками».

В нем оба ленинских «гвоздя», о которых упоминалось выше, были просто выдернуты. Ибо принцип равноправия всех республик и, как было записано, добровольное «объединение республик: РСФСР, Украины, Белоруссии, Закавказской федерации в Союз Сов. Соц. Республик» подменялось иной формулой – «вступление независимых Советских республик: Украины, Белоруссии, Азербайджана, Грузии и Армении в состав РСФСР», то есть федерация республик заменялась их автономизацией2157.

Современный исследователь В.А. Сахаров пишет, что автор термина «автономизация» неизвестен, что корни его – в тех интригах, которые развернулись позднее, а Сталин при обсуждении принципов объединения республик в сентябре 1922 года им не пользовался. Между тем как раз в письме Сталина Ленину от 22 сентября он пишет именно об «автономизации» как о наиболее целесообразном решении2158.

Сахаров прав, полагая, что сталинский «проект резолюции» мог появиться в первых числах сентября. Во всяком случае, уже 11-го он обсуждался в Баку на пленуме ЦК КП Азербайджана, 15-го – на заседании ЦК КП Грузии, 16-го – на пленуме ЦК КП Армении, президиуме Заккрайкома РКП, на пленуме Центрального бюро КП Белоруссии2159.

У сторонников «автономизации» – тех руководящих работников, которые на практике сталкивались с проблемами управления страной, были свои аргументы. Сталин изложил их в указанном письме к Ленину. Тот полный хаос, который существует в отношениях между «центром и окраинами», – считал он, приводит к тому, что постановления центральных органов РСФСР (СНК, СТО, ВЦИК) «необязательны для независимых республик». Сплошь и рядом они их отменяют. А когда центр блокирует подобные решения, это вызывает протесты против «незаконных действий» Москвы.