Другой голос. Гавилар? Далинар прильнул к двери.

– Дядя, я переживаю за него, – произнес голос его старшего сына.

– Адолин, твой отец так и не приспособился к одиночеству, – ответил король. – Он скучает по твоей матери.

«Идиоты», – подумал Далинар. Он не скучал по Эви. Он хотел избавиться от нее.

Впрочем… ему все же ее не хватало. Может, потому, что она так часто за него плакала?

– Он снова с нищими, – донесся другой голос изнутри. Элокар? Тот маленький мальчик? Почему звучит как мужчина? Ему же всего… а сколько ему лет? – Сначала он снова побывал в сервировочной. Похоже, забыл, что в прошлый раз вылакал там все подчистую. Честное слово, если в этом дворце где-то спрятана бутылка, пьяный дурак ее разыщет.

– Мой отец – не дурак! – огрызнулся Адолин. – Он великий человек, и ты обязан ему своим…

– Успокойся, Адолин, – перебил Гавилар. – Вы оба, придержите языки. Далинар – солдат. Он будет бороться с этим. Может, если отправимся в путешествие, сумеем его отвлечь. Допустим, в Азир?

Эти голоса… он только что избавился от плача Эви, но их разговор привлек ее опять. Далинар стиснул зубы, побрел в свои покои, где и рухнул без сил на ближайшую кушетку.

Адолин никогда не задумывался о том, как могла бы выглядеть Преисподняя.

Богословие было для женщин и книжников. Адолин решил, что попытается следовать своему призванию, став лучшим мастером-мечником. Ревнители уверяли, что этого достаточно и ему не нужно беспокоиться о вещах вроде Преисподней.

Но вот он здесь, стоит на коленях на белой мраморной платформе, над ним нависает черное небо, а холодное солнце – если это вообще можно назвать солнцем – зависло у конца дороги из облаков. Океан беспокойных стеклянных бусин, звякающих друг о друга. Десятки тысяч огней, точно кончики масляных ламп, парят над этим океаном.

И спрены. Ужасные, жуткие спрены роились в океане бусин, демонстрируя множество кошмарных форм. Они извивались и корчились, завывали нечеловеческими голосами. Он не узнал ни одну из разновидностей.

– Я мертв, – прошептал Адолин. – Мы мертвы, и это Преисподняя.

Но как тогда быть с красивой бело-голубой девушкой-спреном? С существом в жестком одеянии и с завораживающим, невозможным символом вместо головы? С женщиной с выцарапанными глазами? А те два громадных спрена, что зависли в небесах, с копьями и…

Слева от Адолина вспыхнул свет. Каладин Благословенный Бурей втянул силу и поднялся в воздух. Бусины зазвенели, и в клубящемся сонме чудищ все, как один, повернули головы и уставились на него.

– Каладин! – закричала девушка-спрен. – Каладин, они питаются буресветом! Ты привлечешь их внимание. Всех до единого!

– Дрехи и Скар… – проговорил Каладин. – Наши солдаты. Где они?

– По-прежнему на другой стороне, – ответила Шаллан, вставая рядом с Адолином. Существо с головой из кривых линий взяло ее за руку, помогая обрести равновесие. – Клянусь бурей, они, возможно, в большей безопасности, чем мы. Это Шейдсмар.

Несколько огоньков поблизости исчезли. Словно кто-то задул свечи.

Множество спренов подплыло к платформе, присоединившись к растущей группе, которая кружила рядом с нею, порождая шум в бисере. Большинство из них были похожи на угрей: с гребнями вдоль спин и пурпурными усиками, которые извивались, как языки. Их будто слепили из густой жидкости.

Под ними, глубоко в бисерных недрах, зашевелилось что-то огромное, вынудив бусины пойти волнами.

– Каладин! – взмолилась голубая девушка. – Прошу тебя!

Он посмотрел на нее, как будто увидев впервые. Окружающий его свет погас, и мостовик грохнулся на платформу.

Азур подняла свой тонкий осколочный клинок, не сводя взгляда с существ, которые плавали среди бусин вокруг их платформы. Не испугалась лишь странная женщина-спрен с выцарапанными глазами и кожей из холстины. Ее глаза… то были не пустые глазницы. Она и впрямь походила на портрет, испорченный острым лезвием.

Адолин содрогнулся.

– Ну так… – выдавил он. – Есть идеи о том, что происходит?

– Мы не умерли, – прорычала Азур. – Это место называют Шейдсмаром. Это царство мысли.

– Я заглядываю сюда, когда духозаклинаю, – добавила Шаллан. – Шейдсмар пересекается с реальным миром, но многое здесь шиворот-навыворот.

– А я прошла здесь, прежде чем впервые оказаться в вашем мире примерно год назад, – прибавила Азур. – В тот раз у меня были проводники, и я не приглядывалась к особо безумным вещам.

– Умно. – Адолин отвел руку в сторону и попытался призвать осколочный клинок.

Женщина с выцарапанными глазами неестественным образом вытянула голову в его сторону и издала громкий, пронзительный вопль.

Адолин попятился и едва не столкнулся с Шаллан и ее… спреном? Это что же, Узор?

– Вот твой меч, – дерзко заявил Узор. У него не было рта, насколько мог видеть Адолин. – Хм… Она весьма мертвая. Не думаю, что здесь ты сможешь ее призвать. – Он наклонил свою причудливую голову, рассматривая клинок Азур. – Твой отличается. Очень любопытно. – (Существо в глубине под их платформой снова зашевелилось.) – Это, вероятно, плохо, – заметил Узор. – Хм… да. Спрены над нами – души Клятвенных врат, а тот, что под нами, скорее всего, один из Несотворенных. На этой стороне он должен быть очень большим.

– Так что же нам делать? – спросила Шаллан.

Узор посмотрел в одну сторону, потом в другую:

– Нет лодки. Хм… Да уж, серьезная проблема, верно?

Адолин огляделся по сторонам. Некоторые спрены, похожие на угрей, вскарабкались на платформу, пользуясь короткими лапами, которые он раньше не заметил. Их длинные пурпурные усики тянулись к нему, извиваясь…

«Спрены страха», – понял он. Спрены страха были маленькими каплями пурпурной слизи, которые выглядели в точности как кончики этих усиков.

– Надо убраться с платформы, – предложила Шаллан. – Остальное потом. Каладин… – Она осеклась, взглянув на него.

Мостовик стоял на коленях на каменной платформе, опустив голову и ссутулив плечи. Вот буря… Адолину пришлось тащить его с поля боя, оцепенелого и сломленного. Похоже, те чувства опять его накрыли.